Во имя надежды

“Но, ты ведь мне и раньше говорил. Чтобы я была прилежной, умной и воспитанной особой, с которой не стыдно будет брать пример, и которой ты в самом деле сможешь гордиться.”

“Да, да, я это говорил.

Но на самом деле, я…, да твою мать”

Распахнув двери, к ним на встречу пришёл крайне радостный и улыбчивый Юрген с его компанией, который не без доли циничности и самолюбования, с ехидным лицом произнёс Стефану:

“Ну здравствуй, здравствуй здравствуй папочка. Как же я давно ждал именно этого момента нашей встречи. Представлял его, воображал, придумывал диалоги, а теперь всё забыл.”

“Что тебе нужно Юрген?” — сурово спросил его Стефан.

“Оооой, попрошу сейчас быть со мной повежливей, потому как все карты сейчас складываются явно не в твою пользу”

“Что это ты имеешь ввиду?”

“Ох ладно, я бы мог долго разглагольствоваться, приукрашая фразу различными красивыми эпитетами и прилагательными, но лучше скажу прямо.

Стефан Майер, у меня есть право на вас арестовать. Йохан, надень на него наручники.”

“Что?”

“ЧТО?!!!” — с чувством полного непонимания сказала Элайза.

Без сопротивления надев на него наручники, и поведя его прямо к Юргену, Стефан всё же с огромной долей озадаченности возмущённо спрашивал:

“Что?! Что?! Как?! Как это понимать?! Ты ведь никогда никого без оснований не арестовывал! А потому, на каком основании производиться этот арест?!”

“Ты действительно хочешь это узнать?” — с презрительной улыбкой спросил его Юрген.

Взяв его из рук Йохана, он тут же положил половину его тела на стол лицом вниз, и достав диктофон, не без удовольствия включил одну аудиозапись:

“Ладно, ладно, я готов, готов сказать всё как есть. Только, отпустите их.

“Хорошо, мы их не тронем, только, скажи всё что знаешь”

“Хорошо, хорошо.

Стефан, Стефан прости меня. Я этого не хотел, но по другому я поступить уже никак не мог. Он…, притащил в город всю мою семью, и я…, он…, готов сейчас пойти на всё что угодно. А потому, прости меня, мне, действительно жаль. Но…, но нашим третьим соратником по ограблению, стал…, стал…, Стефан Майер. Это всё, что я знаю. ТЕПЕРЬ ВЫ ДОВОЛЬНЫ?”” — измученным болезненным голосом проговорил Клаус в записи на диктофоне.

“Думаю, чем не основание.” — ехидно и улыбчиво заявляет Юрген. “И раз уж твоя дочь так удачно оказалось прямо с нами, какие последние слова на воле ты бы хотел ей сказать”

С болью и закрытыми глазами собиравшись с мыслями, он всё думал и размышлял, “Какие же слова ей сказать на последок”, пока его дочь, со слезами на глазах, ждала столь тяжёлого ответа.