Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

В свою очередь, Степняк выразил свой протест против ратификации конвенции с позиций русских нигилистов. Исходя из того, что дипломатические взаимоотношения государств строятся на основе принципа невмешательства, русский эмигрант доказывал, что утверждение конвенции Сенатом означает, что США встают на сторону самодержавия в борьбе революционеров против русского правительства. Степняк упрекал сенаторов во вмешательстве во внутренние дела России, в оказании российским властям, прежде всего, моральной поддержки «от страны, от которой менее всего можно было ожидать такой поступок». Он утверждал, что договор не будет применяться на практике против политических преступников, поскольку цареубийцы «не бегут заграницу», но окажет деморализующее воздействие на русских революционеров, всегда смотревших на США как на демократическую страну. При этом лондонский эмигрант не расценивал ратификацию конвенции как открытое выражение поддержки Соединёнными Штатами царской России. Напротив, утверждение соглашения, по его мнению, произошло из-за нежелания американских сенаторов «вмешиваться» в борьбу русских революционеров с самодержавием. Представив читателям «Free Russia» свою версию ратификации договора, согласно которой она состоялась благодаря ловким и умелым закулисным действиям царских дипломатов, сумевших ввести в заблуждение американских политиков, Степняк стремился представить ратификацию конвенции как ошибку, которую ещё не поздно исправить. Он надеялся, что энергичные протесты противников конвенции смогут повлиять на окончательный исход дела[463].

Помимо публикации протестов, английское Общество предлагало направить в Америку Волховского, который по прибытии должен был подключиться к агитации против договора[464]. Но в АОДРС эту идею не поддержали. Ф. Гаррисон, разъясняя в письме к Степняку причины отказа, писал, что участие Волховского нанесло бы только вред движению, которое до сих пор поддерживалось «почти исключительно гражданами иностранного происхождения и иностранцами, а русские, поляки и др. пока ещё не пользуются здесь таким весом, как ирландцы, например, так что легко их выставить простыми нигилистами, анархистами и т. д.»[465]. Развивая эту мысль, Ф. Гаррисон считал наиболее оптимальным вариантом, если движение примет исключительно американский характер, когда американцы начнут действовать «из чувства собственного достоинства», руководствуясь идеей, что их «доброе имя <…> и слава запятнаны трактатом». В том же письме Гаррисон обращал внимание, что главным препятствием для организации более внушительного движения является отсутствие подлинной информации о точном содержании договора и условиях его ратификации, без чего «трудно <…> вызвать в американском обществе высокие чувства волнения и возмущения по поводу этого дела»[466]. Впрочем, Гаррисон выражал осторожный оптимизм насчёт дальнейших перспектив всеамериканского протеста: «мы теперь начинаем добиваться более серьёзного отношения к делу»[467].

И действительно, с каждым месяцем силы оппозиции росли. К началу марта 1893 г. к борьбе присоединился Кеннан, который в феврале был сражён приступом малярии и в течение месяца был неспособен «ни читать, ни писать»[468]. В Филадельфии было создано отделение АОДРС, участники которого планировали добиваться отмены договора[469]. В Бостоне, Денвере, Милоуки, Чикаго, Филадельфии и Нью-Йорке состоялись демонстрации протеста[470]. Законодательные собрания штатов Иллинойс, Нью-Йорк, Огайо утвердили резолюции, в которых содержалось обращение к Сенату и президенту не допустить окончательной ратификации конвенции[471]. Хорошим знаком для участников кампании было и то, что почти все влиятельные газеты, за исключением «Washington Post», выступили против договора. В оппозиции трактату стояло большое количество влиятельных людей Америки. Писатель Уильям Дин Хоуэллс, изобретатель Томас Эдисон, публицисты Феликс Адлер и Джон Фиске, журналист Ричард Джилдер, члены АОДРС Томас Хиггинсон и Уильям Маквикар – вот имена некоторых из тех, кто участвовал в движении[472].

Набиравшее мощь движение не могло не сказаться на активности АОДРС. Начиная с февраля 1893 г. лидеры Общества активизировали агитационную деятельность. Тиражи «Free Russia» значительно выросли. Как и раньше, большее количество экземпляров рассылалось бесплатно по редакциям ведущих газет. Изменился формат и содержание журнала. Вместо привычного объёма в 14–16 страниц, журнал весной и летом 1893 г. издавался на 20–24 страницах, на которых главное внимание уделялось движению за отмену конвенции. Печатный орган АОДРС перепечатывал протесты различных обществ и видных деятелей, а с марта 1893 г. начал из номера в номер публиковать подборку откликов в американской прессе на ратификацию трактата. Разумеется, Нобл публиковал только негативные отзывы[473].