Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

Повторял Нобл и другой важный тезис АОДРС о несовместимости американского и русского правосудия. По его мнению, в основе одной системы лежали принципы конституционных свобод, другая опиралась на «деспотическую власть» монарха. В-третьих, моральные и юридические разногласия, полагал Нобл, приведут к тому, что договор будет невозможно применить практически и, соответственно, «он никогда не будет приведён в исполнение»[481]. Наконец, редактор журнала обращал внимание на несоответствие договора одному из основных принципов международных отношений – правилу обоюдной выгоды, принципу quid pro quo[482], поскольку все преимущества от подписания документа достались царскому правительству. Американские преступники не будут искать убежища в стране, где действует строгий паспортный режим и отсутствуют политические свободы. Соответственно, Соединённые Штаты не нуждаются в таком соглашении[483].

Критикуя конвенцию, Нобл, не зная до мая 1893 г. в точности содержания документа, опирался на текст, опубликованный ещё в 1887 г. газетой «New York World». Положение, которое встретило наибольшее возражение со стороны редактора «Free Russia», было прописано в ст. 3 конвенции, посвященной политическим преступлениям. Статья признавала такие преступления вне компетенции соглашения, но исключала из разряда политических убийство государя или попытку покушения на главу государства, относя их к категории уголовных преступлений. Выступая против данной статьи, Нобл выдвигал несколько возражений, с помощью которых он доказывал исключительно политический характер подобных преступлений. Так, он ни на минуту не сомневался в нечестности и недобросовестности запросов российских властей после вступления соглашения в силу. Нобл утверждал, что царское правительство будет предоставлять сфальсифицированные доказательства вины преступников, которые ни один американский суд не в состоянии проверить на подлинность[484].

Нобл, как и Степняк, был уверен в том, что после выдачи России цареубийцы будут судимы как политические преступники. Обращал Нобл внимание и на тот факт, что цареубийство, отнесённое к уголовным преступлениям, выделено при этом в отдельную статью и ставит государя в особое положение по сравнению с его подданными. То, что жизнь императора России и его семьи защищалась специальной статьёй, по мысли Нобля, как раз и доказывало её политическую подоплеку. Если бы было наоборот, то составителям конвенции не потребовалось бы вводить отдельную статью о царской фамилии, в которой прописывалась максимально возможная защита от преступников.

Редактор «Free Russia» указывал также на возможную путаницу и неразбериху, к которой может привести исполнение данной статьи. По логике Нобла, после утверждения конвенции преступник, совершивший уголовное преступление, сможет получить убежище в США, доказав, что это был политический акт, в то время как цареубийцы будут беспрекословно передаваться в руки царского правительства[485]. Наконец, Нобл напоминал своим немногочисленным читателям, что в 32 из 34 экстрадиционных договорах, подписанных Соединёнными Штатами, покушение на жизнь главы государства однозначно трактуется как политическое преступление. Американо-бельгийскую конвенцию 1882 г., где было прописано положение, аналогичное российско-американской конвенции 1893 г., Нобл расценивал как исключение, которое только подтверждает идею о том, что сотрудничество возможно лишь в случае наличия общих принципов внутреннего политического устройства у двух договаривающихся сторон[486].

Чисто политический характер носил для Нобла пятый раздел ст. 2, по которому выдаче подлежали лица, обвинённые в подделке государственных документов, в т. ч. фальшивых паспортов. Журналист считал, что этот пункт направлен, прежде всего, против беглых революционеров и также будет широко применяться для поимки политических эмигрантов[487]. Когда стал известен текст конвенции, Нобл обратил внимание ещё на один «политический» параграф ст. 2, касавшийся преднамеренного разрушения железных дорог. И здесь журналист увидел политический подтекст, напомнив о неудачной попытке Гартмана убить царя в 1879 г., пустив императорский состав под откос[488].