Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

С ещё большим энтузиазмом и воодушевлением Общества друзей русской свободы встречали речи и лекции Брешко-Брешковской. Как и Степняк в 1891 г., русская революционерка использовала ресурсы и связи американских друзей русской свободы для агитации и сбора денег на борьбу с самодержавием. Правда, в отличие от известной эсерки, лондонский эмигрант сам участвовал в образовании Общества. Брешко-Брешковская, наоборот, приехала в Соединённые Штаты, чтобы воспользоваться возможностями Обществ друзей русской свободы для завоевания симпатий и сбора средств. Идя по проторенной дорожке, проложенной всё тем же Степняком, Брешко-Брешковская активно обращалась за «моральной поддержкой» американцев, надеясь на их активное участие в движении за свободную Россию. На встречах она просила у американцев денег на нужды «русской партии», противостоявшей самодержавию[681].

Несмотря на полные залы и тёплый приём русской революционерки в Бостоне (14 декабря), Нью-Йорке (22 декабря), Филадельфии (25 декабря), сбор денег шёл плохо. Гольдман вспоминала, что многие американцы были скептически настроены к свидетельствам Брешко-Брешковской, считая её рассказы о преступлениях самодержавия сильным преувеличением[682]. Однако события 9 января 1905 г. изменили отношение американцев к её агитации. Повторные встречи в Нью-Йорке, Бостоне и Филадельфии в феврале-марте 1905 г. показали, что воззвания Брешко-Брешковской были услышаны. Но самыми активными жертвователями были не обеспеченные американцы, а эмигранты из Российской империи, проживавшие в крупных городах. Пожертвования стали чуть более щедрыми. К марту 1905 г. Брешко-Брешковская, как и планировала, собрала свыше 10 000 долларов на нужды революции[683].

В дополнение к полученным деньгам, Брешко-Брешковская завоевала репутацию «бабушки русской революции». В Америке её имя отныне прочно ассоциировалось с самоотверженной борьбой за свободную Россию. В США с самого начала было известно о социалистических воззрениях Брешко-Брешковской. Но поддержавшие её деятели прогрессистского движения Северо-Востока и Среднего Запада (Чикаго) не воспринимали её как опасную революционерку, поскольку она была близкого им социального происхождения и в своей агитации делала упор на борьбе революционеров за гражданские права и демократию. Аудитория званых обедов и частных встреч узнавала в ней социального близкого по происхождению человека, посвятившего себя делу социального реформаторства (организация школы и сберегательной кассы для крестьян). Русская революционерка представлялась как дочь аристократа и искреннего филантропа, воспитавшего свою дочь в духе идеалов французской свободы. От матери Брешко-Брешковская унаследовала искреннюю и неформальную религиозность[684]. Христианская вера в сочетании с активной, созидательной филантропией была распространена в те годы и среди выходцев из состоятельных американских семей[685]. Американские суфражистки увидели в ней родственную душу, боровшуюся за равенство у себя на родине. В свою очередь Брешко-Брешковская была щедра на комплименты деятелям прогрессистского движения. В своих речах она выражала восхищение непокорной Америкой как примером для подражания другим поборникам свободы: «Приветствую тебя великая страна, славные американские Штаты! Вы первые порвали цепь исторических предрассудков… старые борцы за свободу, с любовью смотрим на вас, молодые собратья, трепетно следим за каждым шагом ваших дальнейших успехов и радуемся каждой удаче вашей»[686].

В результате агитационного турне по США 1904–1905 гг. Брешко-Брешковская стала олицетворением русской революции на страницах американской печати. Даже умеренные по взглядам Фулк и Хоу нисколько не смущались того, что встречи с Брешко-Брешковской охотно посещали эмигрировавшие из России в Америку социалисты и анархисты. Во имя дела «русской свободы» («the cause of Russian freedom») они были готовы снисходительно отнестись к радикализму иммигрантов из Российской империи[687].