Во тьме безмолвной под холмом

Она ждала нападения, но чудовища не шевелились; позже вдалеке ухнул мощный взрыв, от которого церковь вздрогнула, словно под ней что-то заворочалось и просело. Потом все снова затихло, и по мере того, как тянулась ночь, Милли испытала сперва надежду, а потом и уверенность, что нападения уже не будет.

Всю ночь твари не двигались и не издавали ни звука. Но все равно приходилось тяжко: мороз лютовал, а их немногочисленные фонари были жалкой защитой от темноты. Временами уверенность Милли в том, что они в безопасности, колебалась, а по рыданиям и вздохам вокруг она поняла, что у некоторых ее и вовсе нет. Но твари не двигались.

Когда в церкви начало светлеть, Милли не поверила своим глазам; должно быть, они отвыкли от света. Но вскоре она смогла разглядеть церковный двор более отчетливо, пейзаж начал вырисовываться в серебристо-сером свете, а чудовища по-прежнему не двигались и не издавали ни звука, даже когда с их тел заструился пар.

Разгоралась заря, солнце поднималось все выше, и мертвенный смрад заполнил церковь. Теперь пар валил клубами, кожа тварей сморщивалась, обвисала и отваливалась. Страшнее всего было безропотное молчание, с каким они принимали свою смерть от солнца. В конце концов Милли отвернулась. Один запах чего стоил! Рубен, поскуливая, отполз подальше и спрятался у нее за спиной.

Уткнувшись головой в грудь Ноэля, Милли подумала, не вздремнуть ли хотя бы минутку-другую. Запах постепенно улетучился; когда она подняла глаза, в разбитые окна церкви сияло солнце, и в его лучах таяли последние пряди дыма. За дверью лежали разбросанные кости, которые трескались и крошились у нее на глазах, а на траве пузырились лужи. Вскоре пар, вонь и кости исчезли, оставив на земле лишь белесую накипь.

Ноэль помог Милли встать. Она медленно подошла к двери и вышла на крыльцо. Зимний воздух был свеж, ясен и чист. Под ногами прохрустели останки тварей, а потом она очутилась на траве. За нею, волоча ноги, вышли остальные и остановились в свете дня, который не чаяли уже встретить.

Ночь в Курганном лесу выдалась долгой.

Оттащив Элли подальше от Пустот, Шарлотта вернулась за телом Джесс; раз уж Элли приложила столько усилий, чтобы вытащить бедняжку на поверхность, девушка не могла поступить иначе. Она едва успела проскочить через брешь в насыпи, как ударил взрыв, едва не сбивший ее с ног, из воронки позади нее хлынуло пламя, а земля задрожала и обвалилась.

Шарлотта перетащила Элли под сень деревьев. Не слишком далеко – лес был настоящим лабиринтом, а Джесс больше не укажет им путь. И кто знает, сколько еще чудовищ могут рыскать в лесной тьме… Джесс она тоже перетащила. Могла бы и оставить – они находились в стороне от туннелей, а мертвецы тварей не интересуют, – но это казалось неправильным.

Она боялась, что они замерзнут, но ей удалось разбить лагерь среди деревьев и развести костерок. Не очень большой, но он помог им пережить ночь.

В первую очередь Шарлотта беспокоилась из-за того, что Элли получила по голове; раз уж она вырубилась от удара, последствия могут быть довольно скверными. Обошлось вроде без сотрясения, но Шарлотта сомневалась, можно ли позволить Элли засыпать. Когда она растолкала подругу в третий раз, та любезно осведомилась, не желает ли барышня получить подсрачника.

Что ж, Элли Читэм как никто заслужила отдых. Они прижались друг к дружке, чтобы согреться; Элли крепко, как куклу, обняла тело Джесс. Она твердо решила не отпускать ее до тех пор, пока Джесс не окажется вдали от Тирсова дола.

Наконец наступило утро. Костер потух; солнечный свет струился сквозь ветви деревьев, и щебетали птицы, не улетевшие зимовать на юг. Все тело у Шарлотты мучительно затекло, а от одежды разило гарью, но это ерунда. Ей предстоит смириться с гораздо худшим. Для начала – со смертью родителей. И Дэйва тоже (хотя в глубине души она всегда понимала, чего он стоит), и много с чем еще, что пришлось ей вытерпеть от чудовищ, в том числе и в человеческом обличье. Но жизнь продолжается.

Жаль только, что не для Джесс Харпер. Бедная девочка лежала на сгибе руки Элли, прижавшись к ней. Что, если подумать, было довольно странно: разве ей не полагалось закоченеть? Повинуясь порыву, Шарлотта смахнула волосы с лица Джесс. Бледного, с кровью, запекшейся на губах…

Ее губы.

Шарлотта заморгала, наклонилась. Нет. Не может быть…

Склонившись ближе и приглядевшись, она увидела, как с губ Джесс сорвался завиток пара.

– Черт, – проговорила Шарлотта. – Не может быть.

Элли зашевелилась.

– Чего?

– Нужно скорей найти Милли, – выпалила Шарлотта.

– Что случилось?

– Джесс. По-моему, она дышит.

Элли вытаращила глаза.

– Не может она дышать.

– Знаю, но… посмотрите сами.

Учитывая, в каком состоянии была грудь Джесс, никто из них не хотел проверять сердцебиение, однако Шарлотта нащупала пульс у нее на горле: слабый, медленный, но он был. Элли подхватила Джесс на руки, и они тронулись в путь.