Во тьме безмолвной под холмом

Но свет погаснет через несколько секунд, а Берта не станет раньше, чем она доберется до дома. А если он и будет жив, что дальше? Она снова прокрутила в голове план спасения: даже если Берт доберется до машины, обратная дорога их доконает. До ворот им не добраться.

Ей нужно думать и обо всех остальных в Барсолле, так, во всяком случае, она себе говорила. Но она знала правду: ты боишься, Элли Читэм, слишком боишься, чтобы рискнуть.

Существа отвернулись от нее, словно угадали ее выбор. Это чуть не заставило Элли протаранить ворота и все-таки попробовать спасти Берта, но не успела она это сделать, как свет в доме погас, и бледная безмолвная орда ринулась вперед. Одни окружили первый этаж, другие, как ящерицы, карабкались по стенам. Стекла разбивались, дерево трещало и раскалывалось под ударами.

Действуй. Поезжай. Сделай хоть что-нибудь, мать твою.

Но она ничего не сделала. Не могла. Она уже поняла, что нет никаких шансов, что Берт Эннейбл все равно покойник.

В доме рявкнул дробовик. Снегопад прекратился, ветер утих, а твари двигались совершенно бесшумно, поэтому грохот разлетелся над вершиной холма. Второй выстрел, третий – и все. Элли показалось, что до нее донесся крик. Далее слышались лишь приглушенные звуки погрома.

Несколько существ остались сидеть на заборах. Еще одно возникло в поле зрения у ворот, за пределами света фар, и все они смотрели на нее. Они не приближались. Пока нет. Уходи, трусишка. Поживи еще чуток, пока мы не явимся и за тобой.

Отъезжая от ворот, Элли обнаружила, что бормочет, прося у Берта прощения. Она глянула в зеркало заднего вида: дорога была пуста.

Задний ход. Разворот. Прибавить газу.

Позади нее у ворот собралось еще больше бледных фигур, чтобы полюбоваться, как трусиха уносит ноги.

Она не трусиха. Ничего подобного. Она ничего не смогла бы сделать. Она должна предупредить деревню. Организовать хоть какую-то оборону. Так она себе говорила. Возможно, так оно и было, но в глубине души она этому не верила.

Впрочем, это неважно. В настоящий момент ей нужно вести машину.

А в полях по обе стороны Кладбищенского проезда рядом с машиной бежали тонкие белые силуэты.

27

Твари преследовали ее на обратном пути с холма, но в деревню войти не осмелились. Как только «Ауди» миновал знак «Добро пожаловать в Барсолл», озаренный сиянием уличных фонарей, они отступились; глянув в зеркало заднего вида, Элли увидела, что твари присели на дороге и смотрят ей вслед… или что они там делали без глаз – возможно, вдыхали удаляющийся запах страха.

Проезжая мимо Блэкфилдского парка, она посмотрела налево, но, к ее ужасу, белые фигуры, которые она там видела, не превратились в пятна снега. Их было видимо-невидимо – ряд за рядом, уходящие в темноту. Элли предпочла бы верить, что ей померещилось, но из окон домов на Храмовой набережной, выходящих на парк, высовывались люди и смотрели на что-то внизу.

Каким-то образом существа уже проникли в деревню. Как им это удалось, сейчас не имело значения. По крайней мере, свет сдерживал их; ближайшая шеренга тварей стояла прямо у парковой ограды, касаясь тротуара кончиками длинных пальцев. К счастью, не нашлось дураков, чтобы перейти на ту сторону улицы, но на тротуаре напротив, разинув рты, собралась толпа зевак.

Элли поборола искушение крикнуть из окна, чтобы все разошлись по домам. Ей нужно было подумать. Нельзя просто кричать о монстрах на всех переулках: неизвестно, что наговорила о ней Тельма Грэм и кто мог ее слушать.

Берт. Это не укладывалось в голове. Элли пыталась убедить себя, что он, возможно, нашел укрытие, как Кейт Бек, но она знала, что это не так. Кроме того, он жил один; твари наверняка знали, что в доме кто-то есть, и не остановились бы, пока не нашли его. К тому же она слышала выстрелы. Нет. Он пал в бою.

Только сегодня утром он постучал в ее дверь и вытащил ее из постели. Он был рядом с ней на Курганном подворье, паля дуплетом в невидимого снайпера. Он был рядом с ней, а где была она, когда он так в ней нуждался?

Она ничего не могла сделать, разве что пожертвовать жизнью… Берт бы все понял. Но старый хрыч ей нравился; он был тихим и спокойным, с тем язвительным чувством юмора, которое всегда привлекало Элли. Они не были близки, но он всегда находился рядом, незыблемый, как часть обстановки или архитектурный элемент. А теперь его не стало. Эти мрази забрали его, а она ничего не сделала, чтобы им помешать.

Ну, что там было за старое высказывание? «Не оплакивать нужно, а сплачиваться». Где она его слышала? Вероятно, от Ноэля – это были слова американского профсоюзного активиста, которого подставили и убили копы[12]. Забавный источник вдохновения для британской «бобби». Зато в самую точку. Перед ней стоит задача. И еще нужно убедить людей.

Почти на автопилоте она свернула сперва к Блэкфилдской роще, а после – в Падубовый ряд. Фары «Ауди» осветили толпу, по-прежнему стоящую у здания хирургии. Господи, им что, пойти больше некуда?