Во тьме безмолвной под холмом

– Что происходит? – раздался испуганный голос из смотровой. Фил Робинсон сдавленно вскрикнул от неожиданности, а Джули буркнула:

– Черт.

– Всем тихо, – скомандовал Эрни. Милли пронеслась мимо него к смотровым, Элли последовала за ней, включив фонарик на телефоне. Одна из дверей открылась, выпустив чей-то размытый силуэт. Свет упал на лицо Шарлотты Фамуйива; девушка открыла рот, чтобы закричать, но Элли зажала его рукой.

– Это я. Шарлотта, это Элли Читэм. Не шуми. Что бы ты ни делала, ты должна молчать.

Из другого кабинета вышла Милли вместе с Кейт Бек и указала в сторону комнаты ожидания. Элли кивнула, велела Шарлотте следовать за Милли и Кейт, а сама отправилась за остальными.

30

Милли нашла свечи и пару фонариков и установила их на полу посреди комнаты ожидания. Восемь выживших сидели вокруг них, прислушиваясь к крикам и звукам погрома, доносившимся с улицы и из-за стен хирургии: очевидно, твари прорывались в прилегающие дома.

Наконец эти звуки стихли, лишь все более отдаленные крики еще звучали снаружи. Отопление вышло из строя вместе со светом, и в здании становилось все холоднее. У Кейт стучали зубы, у Элли – тоже.

Милли встала. Элли открыла рот, но подруга поднесла палец к губам и скрылась в кухоньке. Чем-то тихо там пощелкала – и через пару секунд вернулась.

– Простите, – прошептала она. – Просто проверяла, работают ли конфорки.

Элли уставилась на нее.

– Ты не нашла лучше времени почаевничать?

Милли пожала плечами.

– Не знаю, заметила ли ты, Эль, но тут пиздецкий дубак, а у нас люди в шоке.

Справедливое замечание. Признаться, чашка крепкого чая показалась вдруг весьма заманчивой. Или кофе с четвертью фунта сахара.

– Плитка работает?

Милли покачала головой.

– Газ тоже отключили.

Элли кивнула. Вполне логично. Газ дает тепло и свет, так что нападающие наверняка постарались лишить жертв и того и другого. Милли похлопала ее по плечу.

– Не волнуйся, есть идея.

Она скользнула в смотровую и вернулась с охапкой одеял. Выжившие завернулись в них покрепче и сгрудились вокруг тускнеющих фонариков, прижавшись друг к другу: хоть какое-то тепло… Впрочем, сегодня ночью им грозила опасность и пострашнее холода.

Шарлотта до сих пор была в нижнем белье, но в хирургии проводился благотворительный сбор ненужной одежды, и Милли нашла для нее джинсы, сапожки, футболку и свитер. По сравнению с обычными нарядами Шарлотты – жалкое барахло, но сегодня ее и это радовало.

Звуки снаружи то затихали, то нарастали; всякий раз, когда Элли казалось, что они вот-вот совсем стихнут, они раздавались снова. Она сидела сложа руки, а за окном погибал Барсолл, ее соседи, ее друзья. Она же полицейский, ее долг – следить за порядком…

Ну так выйди. Ты прекрасно знаешь, что никуда не пойдешь. Знаешь, что не двинешься с места.

Элли попыталась придумать альтернативу, но не смогла. Вместо этого она открыла коробку и пересчитала сигнальные шашки: двадцать штук. Она стала сдирать бумажную обертку, чтобы в случае необходимости их можно было быстрее применить. Обрывки распихала по карманам куртки: они быстро загорятся. Раз свет враждебен тварям, значит, огонь – ее друг.

Между делом она гнала посторонние мысли, искала какие-нибудь светлые воспоминания. Но мысли не подчинялись ей. Она вызвала несколько воспоминаний о Барсолле, о тишине и покое, царивших среди гор, но настоящее отравляло их. А кроме того, ей вспомнились Ричард и Стэн; она цеплялась за лучшие времена, но мысли упорно возвращались к тому, чем все закончилось.

Тогда, отпахав долгую смену, она обнаружила, что телефон полон пропущенных звонков и сообщений: сначала из школы, потом от Стэна. Ричард упал в обморок на игровой площадке. С Элли пытались связаться, но не смогли. Стэн в больнице. Ричард в реанимации. А потом другие голосовые сообщения:

«Элли, где ты?»

«Элли, позвони мне».

«Элли, как только получишь это сообщение, позвони».

И наконец: «Элли, это Стэн. – Долгое молчание, а потом: – Позвони мне». Ничего больше, ведь не доверишь автоответчику сообщение для жены, что ваш с ней ребенок умер. И, что хуже всего, винить некого. Аневризма, врожденное отклонение: ничье действие или бездействие не сыграло роли, никакого злого умысла или ошибки. Никакой халатности со стороны школы, парамедиков или больницы. Кто бы что ни предпринял, исход был предрешен.

Винить некого, если только вы не верите в Бога. Милли никогда не навязывала Элли свою веру, поэтому они редко обсуждали эту тему, но однажды ночью, порядком перебрав, она предложила Милли найти оправдания Богу, который позволил семилетнему ребенку умереть от бомбы замедленного действия, заложенной в его череп еще при зачатии. Какой в этом смысл? Какой цели это служит? К чему такая нелепая жестокость? И Милли, глядя на нее глазами, полными грусти и сострадания, промолвила: «Элли, милая, наш мир порочен». Мир порочен. Объяснение не хуже любого другого.