Во тьме безмолвной под холмом

На кухне разбилось стекло. Жалюзи там тоже прогибались. Все больше тварей прорывались внутрь, точно акулы, почуявшие кровь. Панорамное окно взорвалось, окатив людей ливнем осколков. Кейт закусила губу, чтобы снова не вскрикнуть. Милли издала сдавленный звук. Тонкие белые пальцы пробирались сквозь смятые стальные пластины, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Элли открыла коробку с сигнальными шашками.

– Всем взять по две штуки. Ну! – Люди суетливо зашарили в коробке. – А теперь наверх, живо!

– Элли…

– Все хорошо, Миль. Я знаю, что делаю. Отведи их на чердак. – Милли в ответ нахмурилась. – Давай, быстрее.

Милли по-прежнему колебалась, но остальные уже поднимались по лестнице. Побольше уверенности в голосе – и люди выполнят все, что им скажешь: один из первых уроков, усвоенных ею на службе. С перепугу никто больше и не пытался вести себя тихо, и твари, заслышав топот на лестнице, с утроенным рвением принялись ломать жалюзи. Милли попятилась.

– Шевелись, – процедила Элли. Милли стрелой метнулась в коридор и взлетела по лестнице в тот момент, как дверь треснула сверху донизу.

В коробке оставались четыре шашки; Элли сунула три за пояс, сорвала колпачок с четвертой, поставила дробовик на предохранитель и повесила за спину. Прихватив с пола пару одеял, она бросилась к лестнице.

Она почти уже добежала, когда треснувшая дверь раскололась, в коридор ворвалась тонкая белая рука и вцепилась в нее стальной хваткой.

31

Элли закричала скорее от омерзения, чем от страха или боли. Когти твари вонзились в одеяла на плече и пробили куртку; только бронежилет не позволил им впиться в кожу.

Тварь протискивала туловище в дыру, ее слепая морда в капюшоне из краденой кожи поворачивалась из стороны в сторону, пока не уставилась прямо на Элли. Живодер. Тупое, на пулю похожее рыло скрежетало желтыми крысиными клыками. Элли метнулась к лестнице, вырываясь из цепкой хватки, и начала бить металлическим колпачком по кончику сигнальной шашки.

Жалюзи в передней комнате разлетелись на части – Элли успела увидеть это в меркнущем свете фонариков, прежде чем они погасли, – длинное тощее тело второго чудовища корчилось, раздирая когтями ковровую плитку.

На кухне раскололась дверь черного хода. Элли по-прежнему пыталась высечь огонь.

Первый нападающий просунул в пролом другую руку и стал подтягиваться к Элли, раздирая когтями стену. За его спиной роились остальные белые силуэты.

Шашка взорвалась дымом, искрами и ослепительным красным светом. Тварь отпрянула, разжав руку. Элли бросилась вперед и, прежде чем существо успело выбраться через разбитую дверь, сунула шашку ему в лицо.

Доселе твари хранили гробовое молчание, не издавали ни звука, даже когда в них стреляли или давили их, но тут чудовище закричало – дико, истошно, словно раненый ребенок, словно бешеный зверь, словно гвоздями царапали доску и скребли вилами сталь – и отпустило ее руку. Элли увернулась, когда тварь полоснула когтями, и чудовище рванулось наружу – то ли от боли, то ли от ужаса, то ли от того и другого сразу.

Тот, что лез в окно, тоже шарахнулся назад. В этот момент Элли поняла, что по всему дому воцарилась тишина; звуки трескающегося дерева и прогибающегося металла как отрезало.

Элли стянула с плеча одеяло и прикоснулась тканью к шипящей, искрящейся шашке. Поначалу ничего не происходило. Элли отступила к лестнице – скоро они возобновят атаку, если уже не возобновили: чудовища могли давно быть на кухне и бесшумно красться по коридору. Но ткань тлела: в ней вспыхивали и разгорались искры, крошечные зернышки света, переходящие в пламя.

Огонь лизнул свисающие складки. Пламя коснулось руки Элли, и она взвизгнула, едва не выронив одеяло. Вместо этого она с размаху хлестнула им о стену рядом с лестницей, поджигая обои, и перебросила одеяло через перила в коридор. Когда она поднималась по лестнице, вокруг клубился дым. Элли кашляла и задыхалась, глаза слезились, зато коридор перегородило пламя. Когда она вышла на площадку, снизу раздался еще один вопль – бешеный и пронзительный, словно кричали ей прямо в уши.

Огонь быстро распространялся. Внизу снова послышался металлический лязг, но Элли была уверена, что это не наступление, а отступление. Площадку затянуло дымом; она едва могла видеть, и каждый вдох вызывал приступ кашля.

– Милли? – крикнула она.

– Сюда!

Спуская лестницу из люка в потолке, Милли чуть не угодила Элли по голове. Оказывается, она втянула ее за собой. Разумно: к чему облегчать тварям задачу? Элли забралась на темный тесный чердак. Эрни вытащил ее из люка, затем помог Милли втянуть лестницу обратно и задвинуть крышку, пока Элли кашляла и вытирала глаза.

Здесь воздух был чище, и ее кашель утих. Впрочем, это ненадолго: пламя трещало все громче, а дым уже просачивался в щели между перекрытиями.

– Срать-копать, Элли, – проговорила Милли. – Ты что наделала?

– Оказывается… – Элли сплюнула мокроту. – Оказывается, они не любят огонь.

– Ну ни хера себе.