Во тьме безмолвной под холмом

Элли не смела глянуть ни вправо, ни влево. Не хотела видеть, что ждет ее на земле. Или что стало с ее деревней… Она до сих пор чуяла запах дыма – возможно, пахло от ее волос и одежды.

– На следующей крыше сделаем остановку, – объявил Эрни. – Переведем дух. Осторожнее, там спуск.

Элли поняла, почему Эрни выбрал для остановки именно следующую крышу. Один из жителей Падубового ряда, Стэнли Ригготт, порядочный сумасброд, взялся перестраивать чердак своего дома, но потом расширил его до полноценного третьего этажа с плоской крышей. Для этого ему пришлось год выбивать разрешение на строительство и терпеть нападки соседей, не говоря уже о том, что местные окрестили результат его трудов «Ригготтовой Блажью» (еще чаще звучали слова «Чертово бельмо на глазу»).

Элли разделяла эту точку зрения и едва могла понять Стэнли Ригготта (к чему превращать свой дом в каменную коробку с плоским верхом?), но сегодня она была от души благодарна ему за то, что он обеспечил их маленькой группе столь необходимую передышку. Разница в высоте между крышами, о которой предупреждал Эрни, составляла всего пару футов: плоская крыша находилась чуть ниже. Элли спустилась на нее и выпрямилась, разминая ноющую спину.

Там, где крыша хирургии полностью обрушилась, танцевали языки пламени; Элли не могла определить, насколько распространился пожар, но его зарева вполне хватало, чтобы осветить все вокруг, включая крышу Ригготтовой Блажи и большую часть Падубового ряда. Дальняя сторона дороги была погружена во мрак, и в нем неподвижно скрючились знакомые фигуры, наблюдая за происходящим. Или что они там делали, не имея глаз.

Элли присела рядом с остальными.

– Нам нужно вести себя как можно тише, – проговорила она, вспомнив, как эти безглазые головы поворачивались на самый тихий хруст снега под ногами. От дыма ее голос сел. – Насколько я поняла, они ищут добычу по звуку. Если нам повезло, они потеряли наш след.

Никто не проронил ни слова; лишь вялые кивки были ей ответом. Элли по-прежнему слышала крики, но они звучали все реже и реже, затихая в ночи. Трескучее пламя разгоралось все больше. А во тьме на самой границе огненного зарева бледные оборванные фигуры терпеливо ждали, когда оно погаснет.

32

Ни луны, ни звезд. Участок Падубового ряда, озаренный огнем, был островком в море черноты. Три других пожара – один уже догорал – мерцали во мраке. Элли попыталась определить, где они находятся, но в полной темноте это было невозможно.

Кроме них, она не видела ни одного огонька, даже вдалеке: очевидно, твари каким-то образом вырубили электричество, но на какой территории? Как заметила Милли, с утра никто не расчищал Северную дорогу; возможно, Беки и Фамуйива были не единственными жертвами прошлой ночи, а Барсолл – не единственным местом, подвергшимся нападению.

То же самое могло происходить по всему округу. По всей стране. По всему миру, коли на то пошло.

Элли сделала глубокий вдох: горло саднило, и от холодного воздуха она закашлялась. Прикрыла рот, чтобы заглушить кашель. Сейчас неважно, что происходит в Мэтлоке, Манчестере или Момбасе. Это может подождать до утра. Главное – пережить эту ночь. Оставалось лишь надеяться, что на рассвете твари уберутся, ведь они не выносят света. Но живые существа умеют приспосабливаться, вполне возможно, что и эти со временем привыкнут. Если же дневной свет принесет передышку, пусть даже кратковременную, у Элли сотоварищи будет время, чтобы разобраться в ситуации и придумать что-то… если, конечно, к утру в Барсолле или вообще где-либо еще останется хоть кто-то живой.

Пережить ночь. На данный момент это главное.

Треск пламени напоминал хруст разгрызаемых костей.

– Что теперь? – спросил Эрни. – Мы не можем здесь торчать.

Он был прав. Крыша уже начала нагреваться снизу. Благо хоть вместе с электричеством твари отключили и газ. Стряхнув оцепенение и усталость, Элли резко распрямилась.

– Ладно. Нам понадобится какое-нибудь укрытие до рассвета. И свет. А еще лучше – огонь.

– Особенно огонь, – добавила Милли. – А то, если до нас не доберутся твари, переохлаждение доконает как миленькое.

Мэдлин поднялась на ноги.

– Как думаете, что они сделали? Вырубили одну из опор?

Эрни пожал плечами.

– Похоже на то.

– Ни тепла, ни света, – промолвила Мэдлин. – Вот так. В это время года ночи долгие и холодные. И мы беспомощны против обоих врагов. Холода и… против них. – Она повернулась к Элли. – Я тут кое о чем вспомнила.

– Да?

– Как я уже говорила, я просматривала приходские записи, искала что-нибудь похожее. Нашла кое-что о…

Громкий, тревожный треск, приглушенный хлопок – и в небо взметнулись искры. Пламя перекинулось на дом рядом с хирургией.

– Не обижайся, Мэд, но это подождет. Нам нужно уходить.

– Я все понимаю, но подожди секундочку. Вот.

Мэдлин приподняла свитер и вытащила из-за пояса пачку бумаг в прозрачной пластиковой папке.

– Как раз перед выходом распечатала. В общем, если со мной что-нибудь случится…