Во тьме Эдема

— Я вот что хочу сказать, — продолжал Джон. — Анджела велела нам ждать возле камней, потому что не знала, сколько времени пройдет, пока за нами прилетят с Земли. Едва ли она хотела, чтобы мы все время торчали тут, голодали, утомились, надоели друг другу до смерти и прокляли все на свете. Она была бы только рада, если бы мы открывали новые места, новые горы и долины, расселились по планете, исследовали ее и радовались жизни. Поэтому…

— Две минуты истекли! — оборвала Каролина, хотя я видела, что Секретарь-Ша еще считает. — Ты сказал, что хотел, и Совет услышал все, что нужно. Теперь мы посовещаемся и примем решение. Но без тебя, Белла: ты иди в группу.

И Белле, к собственному позору, пришлось пересечь поляну и вернуться к Красным Огням. Она села на корточки, как самый обычный человек, и стала ждать вместе со всеми, а Совет тем временем сбился в кучу и шепотом принялся обсуждать, что делать с Джоном. Казалось, мы столпились под деревьями и смотрим какую-то пьесу. Посередине расположился Совет, неподалеку от него, ни на кого не глядя, стоял Джон, один-одинешенек, с бледным непроницаемым лицом, а чуть подальше маячил Дэвид. Сложив руки на груди и широко расставив ноги, он обводил толпу тяжелым взглядом, словно оценивал, кто из нас за него, а кто — против.

Наконец члены Совета расступились, и Каролина вышла вперед.

— Мы приняли решение, — сообщила она. — Причем единогласно. Джон Красносвет не может оставаться в Семье. Он должен уйти в течение двух часов. После этого он навсегда перестанет быть членом Семьи. Наши законы не будут распространяться на него, и если мы заметим его поблизости, то поступим с ним, как с хищным зверем. Как с трубочником или древесной лисицей.

Каролина оглядела толпу, выискивая глазами тех, кто, как ей было известно, любил Джона — Джерри, Джеффа, Беллу, Джейд, меня.

— Слушайте меня внимательно. Группа Красных Огней может дать ему с собой все, что считает нужным, но после того как он уйдет, никто больше не имеет права делиться с ним чем-нибудь: ни пищей, ни черным стеклом, ни шкурами, ничем. Никто не должен разговаривать с ним, искать его, водиться с ним. Тот, кто нарушит этот запрет, будет изгнан из Семьи.

Каролина решительно встряхнула головой и покосилась на Джона.

— Таково наше решение насчет Джона Красносвета. На этом Эскренное закончено.

17 Сью Красносвет

Сквозь туман мы возвращались на поляну Красносветов. Жуткое время — не спячка, не день, не сон и не явь. Казалось, оно никогда не кончится, а будет тянуться, падать глубже, глубже, пока не поглотит все счастливые воспоминания, все радостные минуты, не оставив ничего, кроме мглистой пустоты. Мы отчаялись и выбились из сил. По нашим лицам стекали пот с дождем, но мы слишком устали, чтобы их вытирать. Из всех Красных Огней, казалось, только Дэвид не разделял нашего горя, точно так же, как прежде не разделял и веселья. Мы плелись, понурив плечи, а он, как ни в чем не бывало, с довольным видом, чуть ли не с улыбкой, бодро вышагивал рядом. Но даже ему хватило ума держать язык за зубами. Никто не проронил ни слова, хотя многие молча плакали, в том числе и я. Похоже, даже самые маленькие догадались, что уютный привычный мирок раскололся надвое. Некоторые дети ревели, у других уже не было слез.

И не было вожака, чтобы нас вести. Обычно Белла разбиралась с любой проблемой, с которой сталкивалась наша группа, и объясняла нам, что делать: «Вот на это нужно обратить внимание, вот это сделать в первую очередь, вот на эти вопросы ответить…» — теперь же она молча, ни на кого не глядя, шла среди нас. Старый Роджер заламывал руки. Лис и другие молодые мужчины и женщины шагали группкой, отдельно от остальных.

Джон был в оцепенении. Моя сестра Джейд шла за ним, чуть поодаль, и, как всегда, понятия не имела, что сказать сыну и что она вообще должна делать как его мать. Джерри шел рядом с Джоном, плакал и забрасывал его вопросами:

— Что ты будешь делать? Куда пойдешь? Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты что-нибудь придумал?

А мой младший сынок Джефф, самый умный и чуткий из нас, ковылял рядом со мной и за всем этим наблюдал.

* * *

Мы разбежались по шалашам и принялись шарить по мешкам и колодам в поисках припасов, которые хотели дать Джону с собой: черное стекло, наконечники копий, веревки, шкуры, сети, сушеное мясо. Кроме меня, некому было этим заняться, поэтому я лезла из кожи вон, чтобы ничего не забыть, и присматривала за Джерри, чтобы он не донимал Джона расспросами: мальчику нужно было все обдумать.

— Оставь его, Джерри. Он знает, что ты его любишь, но сейчас ему просто не до тебя… Роджер, не жмись, ради Джелы, дай ему пару хороших наконечников… Том, поищи, пожалуйста, Джону с собой еще веревку… Дженни, дорогая, я понимаю, что ты расстроена, но не могла бы ты завернуть это мясо в чистый кусок шкуры?

А моя красавица-сестра Джейд тем временем беспомощно стояла и наблюдала, как мы собираем ее сыну вещи, а он увязывает их в узел, — словно ждала, пока ей подскажут, как должна себя вести мать.