Водоворот

Мальчишку снесло под мост, туда, где позади опор вились водовороты, – до середины реки он не доплыл, и нырять пришлось неглубоко. Ковалев не стал рассуждать, откуда он знает, где именно нужно нырять. Ни перед тем, как нырнуть, ни после, когда ухватил Селиванова за руку, – тот уже не сопротивлялся, но Ковалев все равно перехватил его за волосы и повернул к себе спиной, как положено. Машинально, не думая. Глупый мальчишка был в одних трусах… От холода в глазах потемнело – ничего кроме темной воды вокруг. Непослушное тело отяжелело, налилось свинцом и шло ко дну, вместо того чтобы подниматься на поверхность. Ковалев неловко толкнулся ото дна, но сапог скользнул по глубокому скользкому илу. Конец? Бросить мальчишку, освободить руки? Но тогда зачем надо было нырять? Тут неглубоко, достаточно одного толчка. Тело не подчинялось усилиям воли, жесткий обруч все сильней сжимал голову, из солнечного сплетения к горлу катилась дурнота, и Ковалев едва не вдохнул поглубже, чтобы не потерять сознание, – и испугался. Короткого импульса страха хватило на толчок вверх.

Вынырнул. Хлебнул мокрого ветра, еще и еще… Теперь к берегу? Не доплыть.

А Коля неплохо соображал: развернул моторку, и теперь она плыла по течению совсем рядом – Ковалев рванулся в ее сторону, боясь, что снова уйдет под воду. Ухватился за борт, но не удержался. Спасибо Коле – подхватил Селиванова под мышки, потащил в лодку.

– Ерш твою растудыть! – приговаривал Коля. – Вот ка́к? Ну ка́к ты его почуял, а? Я ж ни сном ни духом не понял, куда ты так спешишь! Нет, ну вот как?

– Наука эзотерика… – нервно хохотнул Ковалев, но, должно быть, говорил он не очень разборчиво – челюсти не разжимались.

Если бы не Колина помощь, вряд ли Ковалев смог бы влезть в лодку. Но, вырвавшись из вязких объятий реки, он испытал некоторое облегчение, будто ее чары развеялись на время. Нашлись силы перекинуть мальчишку через колено и вдарить хорошенько под лопатки, снизу вверх. Мальчишки живучи – у Селиванова с одного удара изо рта полилась вода, он вдохнул и закашлялся еще до того, как Коля завел мотор.

После этого жесткий обруч снова туго стянул голову, опять накатила дурнота, а глубокому дыханию мешало что-то под ребрами.

– У меня в бане тепло, вчера топил! – сообщил Коля, заглушив мотор. – Теплей, чем в доме, градусов сорок, не меньше!

Наверное, надежда на тепло удержала Ковалева от потери сознания. Смотреть на голого Селиванова, сидевшего и кашлявшего на банке, было страшно – внутри все переворачивалось. И надо было накрыть его хотя бы и мокрой курткой, но Ковалев не успел даже расстегнуться – Коля уже подводил моторку к берегу.

* * *

Павлик слишком долго стоял у калитки, ощущая, как время утекает сквозь пальцы… Волк не бросался на него, не кусал, но только Павлик собирался с духом сделать шаг вперед, и волк снова оскаливал зубы…

– Ведь ты – человек, ты и сильный, и смелый… – как заклинание повторял Павлик, но так и не осмеливался шагнуть вперед, прямо в волчью пасть…

А потом ему пришло в голову идти не вперед, а вдоль забора, бочком, – это все равно приближало его к мосту и к тропинке, которая вела на мост от остановки в обход санатория.

И волк двигался бочком вместе с Павликом.

Мастер спорта сказал, что волк Павлика не загрызет точно. И даже не укусит. Но, наверное, он имел в виду, если гулять вместе… А вот так, когда мастера спорта рядом нет, неизвестно, загрызет волк Павлика или не загрызет.

Добравшись до того места, где забор поворачивал, а вдоль него вилась тропинка к реке, Павлик снова остановился.

Витька утонет. Если простоять тут еще хоть минутку – Витька утонет! Волк снова показал клыки, Павлик отступил назад и заплакал от отчаяния. Волк от удивления сел, навострил уши и посмотрел на Павлика, склонив голову набок. Как собака. И это неожиданно разозлило Павлика: вот ведь подлый, хитрый зверь! Удивляется чему-то! Когда сам только что скалил зубы!

– Уходи! Убирайся! – заорал Павлик сквозь слезы и затопал ногами. – Пошел вон, гадский волк! Я мастеру спорта скажу, что ты на меня напал, понятно? И он тебя опять на цепь посадит!

Волк легким и быстрым, почти незаметным движением отпрыгнул в сторону. И тут Павлик вспомнил: еще тогда, в первый раз, на остановке, мастер спорта говорил, что надо нагнуться и сделать вид, что поднимаешь с земли камень… Павлик тогда ему не поверил, потому и забыл. И пока что проверить этот способ у него не было возможности.

Нагибаться было страшновато: вдруг в эту секунду волк как раз и прыгнет ему на шею? Но все-таки шагать навстречу волку было гораздо страшней. И Павлик нагнулся, сгребая с земли пригоршню еловых иголок.

Волк бросился бежать! Как по волшебству! Он испугался! Неожиданная победа высушила слезы, Павлик нетвердо шагнул на тропинку и тут вспомнил еще одну строчку из той же песни: «Иди против ветра, на месте не стой». Строчка оказалась такой подходящей, что Павлик уже почти без страха бросился бежать к реке. Как в песне – против ветра! И если бы волк снова заступил ему дорогу, Павлик сумел бы его прогнать!

* * *