Воин-монах на престоле

Вскоре после прибытия в «Невесту Сирии» августа Юлиана и войск, собранных им для похода на персов, Антиохию из-за необычайно жаркого лета и вызванной экстремальной жарой столь же экстремальной засухи поразили два бедствия – нехватка хлеба и удорожание «всей линейки» (говоря «по-новорусски») продовольственных товаров, включая убоину (свежее сырое мясо). Верный себе, Юлиан, огорченный, как и подобало рачительному государю, пекущемуся о нуждах своих подданных, стал хлопотать об обеспечении дешевизны продуктов питания (по представляющемуся автору настоящей книги отнюдь не бесспорным – при всем уважении! – мнению Аммиана, «исключительно ради популярности»), «а дело это такое, что если его неудачно повести, то обычно в результате бывает голод. Хотя антиохийский сенат (как в свое время в аналогичной, хотя и не столь тяжелой, ситуации – при цезаре Галле – В. А.) «открыто заявил, что установить низкие цены в ту пору, когда требовал того император, совершенно невозможно», тот упорно стоял на своем. В то же время благочестивый «царь-священник» повелел, не считаясь с расходами, проводить весьма дорогостоящие религиозные церемонии, число которых, если верить Аммиану, «увеличилось безмерно». Юлиан во все большей степени предавался своей страсти к публичным выступлениям в качестве жреца. Желая выставить напоказ свое усердие в служении «отеческим» богам, он, вместо жрецов более низкого ранга, нисколько не боясь уронить свое царственное достоинство, сам носил священные изображения и утварь в торжественных процессиях с участием не только верующих из числа «достойных» граждан, но и проституток, распоряжаясь, несмотря на возрастающую нищету и голод, самым расточительным образом приносить богам в жертву в день по сто быков, да и менее крупных животных, не забывая также о приношениях в виде плодов, хлеба, муки, вина и елея (то есть оливкового масла). Быков на все чаще устраиваемых Юлианом (в подражание Марку Аврелию) гекатомбах приносили в жертву богам в таких неслыханных количествах, что острые на язык шутники предсказывали им полное истребление в случае, если царствование Юлиана продлится долго. Кроме быков, в жертву «отеческим» богам приносили множество свиней, ягнят, телят, козлов, баранов и овец, не говоря уже о десятках тысяч белых птиц, обитавших как на суше, так и на воде, ловлей и доставкой которых к жертвенникам (а также многочисленным гадателям, предсказывавшим будущее по внутренностям птиц и животных) занималось множество людей. Солдаты Юлиана могли ежедневно до отвала наедаться жертвенного мяса. Надеюсь, уважаемый читатель не забыл еще, что написал Ливаний в своем панегирике августу Юлиану о «быках, в одно и то же время удовлетворяющих потребности культа богов, и трапезы людей»? Выходя из святилищ после жертвоприношений, сытые и пьяные, «доблестные защитники Вечного Рима» заставляли первых же попавшихся прохожих тащить себя на плечах в свои казармы. Бесстыднее всех вели себя «иностранные легионеры» – петуланты и кельты, старые, испытанные братья Юлиана по оружию, соратники, провозгласившие его августом во время вооруженного мятежа в Паризиях, продолжавшие верно служить боготворимому ими «отцу-командиру», но «преступившие меру во всем», ибо «распущенность их превзошла всякие пределы» (Аммиан). Можно было с полным основанием (хотя и с некоторыми оговорками) сказать: единственными мясоедами в Антиохии были в описываемое время лишь боги (понимай: жрецы) и воины.