Воин-монах на престоле

Как бы то ни было, письмо Юлиана Атарбию, или Атарвию, губернатору сирийской Евфратской провинции, служит достаточным, на взгляд автора настоящего правдивого повествования, доказательством достоверности сообщений историков Церкви. Юлиан направил это письмо чиновнику, управлявшему соседствовавшей с мегаполисом на Оронте сирийской провинцией, в период своего пребывания на зимних квартирах в Антиохии. Из текста письма можно заключить, что адресат императора – Атарбий – был язычником. Тот факт, что оно было написано августом-первосвященником собственноручно, доказывает то огромное значение, которое василевс придавал содержащимся в письме в высшей степени характерным указаниям. Данные «царем-священником» своему губернатору инструкции чрезвычайно упростили тому решение проблемы замещения вакантных должностей в подчиненном ему чиновничьем аппарате. Впредь не должно было оставаться места колебаниям в вопросе, кого назначать на освободившуюся должность – соискателя-христианина или кандидата-«роЭновера». Император четко и недвусмысленно потребовал отдавать во всех случаях предпочтение язычнику, подчеркнув, что о приеме «галилеянина» на государственную службу не может быть и речи. Таким образом, зона действия введенного Юлианом, с целью максимального сужения социальной базы «галилейского суеверия», для своих христианских подданных «запрета на профессии» постоянно расширялась.

Юлиан по-прежнему часто обращался с письмами к городским общинам-муниципиям и их провинциальным собраниям. Если август узнавал об их склонности к эллинизму, то призывал их просить его об исполнении всего, к чему стремилось их сердце. Если же речь шла о муниципиях с преобладанием в них христиан, он выражал им свое неудовольствие, отклонял их приглашения осчастливить их своим высочайшим визитом или принять депутации для рассмотрения их жалоб или ходатайств. Так, например, депутация города Нисибиса просила у императора защиты ввиду угрозы скорого персидского нашествия. Однако все население Нисибиса было, на свое несчастье, поголовно христианским, в городе все еще не были открыты закрытые при Константине и Констанции старые языческие храмы, не приносились жертвы «праотеческим» богам. А посему богобоязненный севаст взял да и пригрозил «безбожным» нисибисцам, что не пришлет им ни малейшей помощи и отошлет их депутацию назад несолоно хлебавши, ибо Нисибис в его глазах «нечист», и что ноги его там не будет, пока город не возвратится в лоно эллинизма. Аналогичное обвинение Юлиан выдвинул против Констанции в Палестине (позднейшей Майюмы), лишил город права самоуправления и подчинил его граждан власти соседнего города Газы. Можно было бы, при желании, назвать еще целый ряд городов, подвергнутых Юлианом опале по сходным причинам.

Наряду с Антиохией Сирийской и Кесарией Каппадокийской, в немилость у севаста Юлиана впала древняя Эдесса, Едесса или Едесия (Урха, современная турецкая Шанлыурфа) – столица эллинистического государства Осроена, превращенного в III веке Авгарем (Абгаром) IX Великим и его преемниками в зависимое от Рима христианское царство. Авгарь Эдесский, по церковному преданию, даже переписывался с Иисусом Христом (эта апокрифическая переписка сохранилась), отправившим ему в Эдессу со святым апостолом Фаддеем свой нерукотворный образ, с которого христианскими изографами неоднократно списывались копии – так называемые Абгарские (Авгарьские) образа, известные в нашем богоспасаемом отечестве, как и во всем православном мире под названем Спас Нерукотворный.

Апостол Фаддей передает царю Авгарю Эдесскомy нерyкотворный образ Спасителя