Воин Русского мира

Ответом ему стала яростная брань. Шуратка брызнула в самый темный из углов, но до этого рукодельница успела застегнуть на Травне все пуговицы и молнии. Успела подать ему и оружие — небольшой кухонный нож с сильно источенным, но острым лезвием. А на залитом весенним солнышком дворе команда Землекопов уже грузилась в открытый кузов «Нивы». Похоже, четыре передних передачи у «джихадмобиля» были в полной исправности. Откуда-то явилась и «тойота» со знакомыми Травню номерами. Эх, вряд ли ему суждено узнать, каким образом Землекопы завладели собственностью Сильвестра. Стас занял почетное место рядом с водителем отбитого у врага трофея. Похоже, Травня также планировали посадить в «тойоту».

— Я так и думал, — выдохнул Сашка.

Он медленно брел из гаражного сумрака к солнечному свету, стараясь вовсе не смотреть на скрытое в тени лицо врага.

— И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша… — надо бы проговорить до конца, но, — прости меня, Боже! — не получится на этот раз.

— Крыша снесла! — хохотал Барцу. — Га-га-га! Отдадим тебя Лихоте, будешь ссать у него в лоток, как шелудивый кот. Будешь грызть кость на дворе, как пёс собачий…

Он даже не поднял оружие. А ведь Терапевт предупреждал его. Да, предупреждал! Автоматом завладеть нельзя — слишком большой, под робой не спрячешь. Нестрашно и перепачкаться во вражьей крови, когда собственные раны ещё кровоточат. А вот труп надо прибрать. Мало ли — заметят! Вроде бы всё спокойно, только командир Землекопов волнуется, вырыкивается в приоткрытую дверь авто. Терапевт педалирует движок. «Нива» выхаркивает из пробитой выхлопной трубы синий дым.

— Эй, Шуратка!

— Шо?

— Уходи отсюда.

— Та да.

Травень сунул тело Барцу под верстак, постанывая кое-как прикрыл старыми камерами и уж вышел под солнечный свет, когда из темноты послышался едва различимый за ревом двигателей шелест:

— Куди ж я пийду, дядя?

— Иди до Петруши. А потом просто — куди вин, туди и ти. Зрозумила?

— Та да…

— Прощай пока, спасительница моя.

* * *

Взрослые — странные существа. Вика называет это их свойство «рациональным мышлением». Два непонятных слова в сочетании друг с другом звучат красиво. Но Петруша не понимает смысла каждого из этих слов. Смысл словосочетания также ускользает от него. Оставаться в гараже горного училища, на пропахших машинным маслом матрасах, в относительной безопасности рядом с Шураткой, — вот рациональное решение. Малышка всё ещё больна, но из больнички её прогнали после очередного минометного обстрела. Соседка по лестничной площадке рассказала Петруше все сплетни. Большую часть услышанного он предпочел сразу забыть, удержав в памяти главное: городок боится ракетного удара. Несчастные люди сами накликают на себя беду: ведь именно то, чего они так боятся, непременно с ними случится. И скоро!

Но Петруше некогда бояться неизбежного, у него есть дела поважнее. Как забыть об утратах и страхе? Как забыть о том, что ты почти всегда голоден и отчаянно неприкаян? Посмотри вокруг, — и ты увидишь тех, кто находится в худшем положении. Для этого не надо отправляться в дальнее путешествие, достаточно просто прийти на задний двор горного училища или, прошагав пяток километров — а к такому Петруше не привыкать! — явиться к стенам собственной тюрьмы. На пути между двумя этими точками можно повидать, узнать, понять много интересного о жизни взрослых.

Он идет в Благоденствие безбоязненно, ведь дядя Гнесь убит, а другие бойцы Пастухов сечь Петрушу не захотят. Вот, например, дядя Волосянкин пропустил его в задние ворота, объяснив, как пробраться к сестре, да ещё дал пачку сухого печенья. На дворе, возле входа на кухню господина Лихоты, его встретила толстая Яночка. Эта поделилась бутербродами. Вареная колбаса в бутербродах ещё не успела позеленеть и хорошо пахла.

Внутреннее устройство своей тюрьмы Петруша запомнил хорошо. Приходилось же ему гостить здесь от случая к случаю. И подолгу гостить. А теперь здесь гостит его сестра, поэтому Петруша имеет полное право заходить в этот дом. В доме господина Лихоты Петруше сейчас ничто не угрожает, ведь Черноокого здесь нет.

Дьявол, подобно всем существам его породы, запутался в собственных делах. Торгует что ни день смертью во всех её ипостасях. Пытается сбыть подороже всё, что естественным путем к каждому и без него придет. Выгодный бизнес! Теперь никак не может договориться с дядей Стасом о цене на три военные машины. Они старые и уже отслужили своё, но в пустопольском крае всё ещё считаются товаром.