Война богов

Копытца-то, глядите! Сей ребенок,

Чей взор нескромен, просто сатиренок".

"Мне нравится он, впрочем, и такой

Амуру он, наверно, брат родной".

Возможно, что педантам недовольным

Сей разговор покажется фривольным.

Известно: скромность воинам чужда...

Должно быть, в полной праздности беда,

Что к вольностям умы располагает.

Не верят скромной доблести бойцы,

Чье ухо быстро к брани привыкает

И к грубостям. Ведь даже мудрецы,

В их общество попав, довольно скоро

Приобретут манеры мушкетера...

Но речи воинов небесных сил

Критиковать нам, людям, не пристало.

Вакханкам громко крикнул Исраил:

"Остановитесь!" - "Ладно!" - отвечала

Одна из них. - "Хотим мы знать, куда

Спешите вы? Зачем пришли сюда?"

"Мудрец сказал, что счастия основа

Лишь на земле... На небе нам давно

Наскучило; хотим на землю снова".

"Однако здесь ходить запрещено.

Мне огорчать вас, право, неприятно".

"Хоть ваша речь, воитель, и строга,

Но, видно, вы нисколько не брюзга.

Ваш взгляд нежней, чем речи... Вероятно,

За знатных дам вы приняли всех нас?

Ошиблись вы, могу заверить вас.

Ужель к гризеткам вы не снизойдете?"

"Своим богам припасы вы несете,

В ущерб нам, христианам". - "Нет, клянусь,

Они - для нас! Ведь у бессмертных вкус

Совсем иной, мы не таим секрета".

"Действительно.. . Но разве кисть вот эта

Владык спесивых ваших не прельстит?"

"О, даже Ной такую не взрастит,

Неправда ли?" - "Возможно". - "Не хотите ль

Попробовать?" - "Спасибо, не хочу".

"Отведайте, прошу вас, небожитель!

Уже собратья ваши по мечу

С подругами моими завтрак скромный

Охотно делят". - "Ладно, я молчу,

Давай! А виноград твой - не скоромный?"

"О нет!" - "Моя признательность огромна

Да, вкус отменный, что и говорить!

Ты знаешь: путешествовал давно я

По Сирии; в гостях бывал у Ноя,

В его шалаш случалось заходить.

Был чествуем я старым Авраамом,

А также Лотом, в городе том самом,

Чье имя оскорбляет красоту;

Везде меня радушно принимали,

Отборными плодами угощали...

Когда-то гроздь я пробовал и ту,

Которую посланцы Моисея

Из ханаанских кущей принесли.

Она была вкусна; твоя - вкуснее!"

Святые нахвалиться не могли.

Они не ощущали беспокойства,

Забыв гроздей магические свойства.

Был Исраил немало удивлен:

Покинуло его благоразумье,

Шальное овладело им безумье...

Как весел стал, словоохотлив он!

Такой же грех с другими приключился:

Все охмелели... Своего добился

Не силою, а хитростью Амур;

Успех велик был, даже чересчур.

Блаженным он без всякого стесненья

Коварные вопросы задавал,

И про исход ночного приключенья

Приапа и сатиров разузнал.

Он отомстит: хоть мал он, да удал.

Как много их, жриц Бахуса задорных!

Как томен взор очей их страстных, черных!

Они ласкают взапуски святых,

Их лысины венками украшают,

И прямо в рот им гроздья выжимают;

Нескромны все прикосновенья их.

Остатки смысла здравого девались

Неведомо куда у бедняков.

Какие речи без обиняков,

Какие тут "амини" расточались!

Пьянеет быстро всяк слуга Христов...

Но кое-кто из старых ворчунов,

Шалить и бедокурить неспособных

(Амур к ним подступиться не дерзнул)

Не может, видя с завистью разгул,

От замечаний удержаться злобных.

М о и с е й

В обители священной как грешат!

Нечестие господь наш покарает:

Возмездья бог, он все на свете знает.

С в. В л а с и й

Прямехонько вы попадете в ад!

М о и с е й

Бесстыдники прикинулись глухими.

С в. В л а с и й

Забыли вы, что ваш создатель, бог,

За этот грех вас уничтожить мог?

И с р а и л

Врешь, мы богами созданы другими.

С в. В л а с и й

Ты еретик!

И с р а и л

Ужель не знает он,

Что всюду, с незапамятных времен,

В бесплодных духов верили народы

Евреи, христиане-сумасброды

И прочие? Найдя на небе нас,

Просили жить не ссорясь, с их богами.

Им Гавриил ответил: "В добрый час!"

Вот с этих пор мы и знакомы с вами.

Молчи и в школу ворочайся, Влас!

С в. Г в е н о л и й

Вы крали у браминов, у халдеев,

У персов и у греков их богов,

Невежество заботливо взлелеяв

От Нила вплоть до Ганга берегов,

Вы шарили повсюду, подбирали

Обрывки и лохмотья всяких вер

И в Сирии их наскоро сшивали

Безвкусица на собственный манер!

Напялив эту ветошь из химер

Ее творцами слыть решили смело.

С в. В л а с и й (Моисею)

Твой змий - из Финикии, знамо дело

В другой Эдем пробраться он успел,

Но быстро неудачу потерпел.

М о и с е й

Мой - с яблоком. Оно красиво было.

С в. К а р п

Однако любопытство соблазнило

До Евы и Пандору. Сей рассказ

Своим пером испортил ты, приятель.

С в. В л а с и й

Какая чушь!

С в. Г в е н о л и й (Моисею)

Скажи без дальних фраз:

Ты и потопа первый описатель?

М о и с е й

А разве нет?

С в. Г в е н о л и й

Мой друг, ты - шарлатан!

Девкалион, Огигий...

М о и с е й

Правый боже!

Гвенолий наш учен!

С в. В л а с и й

Он просто пьян.

М о и с е й

Карп держит речь!

С в. В л а с и й

Он пьян, на то похоже.

М о и с е й

Наверное, в гроздях был скрыт дурман.

С в. К а р п

Верни же Вакху жезл его волшебный

И рог двойной, для пиршества потребный!

М о и с е й

Ей-богу, я нечаянно их взял.

С в. Г в е н о л и й

Он признает вину! Какой скандал!

С в. К а р п

А ваш Самсон, смешной и неуклюжий?

Он хуже Геркулеса, много хуже,

Хоть оба женщиной побеждены.

С в. Г в е н о л и й

А Иеффая глупая затея

Напоминает нам Идоменея.

М о и с е й

Вы замолчите ль, горе-болтуны?

С в. К а р п

Вы хвалите Навина, впав в гордыню