ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Каким бы мудрым — или нет — ни было это решение, мы подготовились.

Мы отошли подальше от моста, чтобы нас не было видно, и позволили им подойти.

Наша ланза оставалась в резерве, и должна была вступить в бой только тогда, когда мы могли бы максимально отсрочить наше поражение или когда мы могли бы взять за это самую высокую цену.

Птицы забеспокоились, когда в нос нам ударила уже знакомая вонь.

Мы услышали тихое пыхтение гоблинов, скрежет и обрывки их странной речи.

Мы услышали шарканье их босых ног и щелканье острых, твердых пальцев. Ветер дул от них к нам, и они еще нас не учуяли. Командир, разработавший наш план, — мой отец скажет тебе, что это была не Нува, хотя я до сих пор слышу, как ее чистый голос звучит в моих ушах, — выкрикнул «В атаку», и барабан отбил четкую дробь. В этот момент шестьдесят наших тяжелых рыцарей в нагрудных и наплечных доспехах, в новых сочлененных ножных доспехах и хауберках выскочили из укрытий среди скал на стороне гоблинов. Они перекрыли мост как раз в тот момент, когда на мосту было достаточно гоблинов, которых, по мнению Нувы, мы могли легко убить. Теперь и на нашей стороне появилось много рыцарей в доспехах и вооруженных людей, которые быстро с ними расправились. Гоблины начали стрелять из арбалетов, но этого было недостаточно — наши рыцари были так хорошо вооружены, что болты не так-то легко попадали в цель.

На этот раз у гоблинов не было гхаллов, которые могли бы прорвать наш строй.

Несколько сотен Наших врагов были разбиты и изрублены на куски в считанные мгновения, когда задние рыцари пробились сквозь них навстречу передним; в то же время последние отступили на середину моста. Я помню, как видела их на фоне серого неба, их доспехи были залиты кровью и забрызганы темно-зеленым, а не красным. Кусачие бросились на них, но эти могучие мужчины и дамы, одни из самых крупных и сильных в нашей армии, рубили и кололи их с огромной силой и в огромном количестве. Когда гоблины начали собираться в кучу, бросаясь друг на друга, образуя живую стену, через которую другие могли бы перепрыгнуть, рыцари отложили свои мечи, топоры и древки в сторону и просто начали разбирать их, используя свои руки в кольчугах, чтобы перебросить ублюдков через мост, как будто они грузили мешки с зерном. Гоблины отступили, и снова началась стрельба из арбалетов, но с большей интенсивностью — они расположили гораздо больше стрелков среди камней на своей стороне.

Но тут поднялся рев, и гальтская Босоногая гвардия появилась из того места, где они тоже прятались, на противоположной стороне ущелья. По пятьдесят человек бросились с каждого фланга. Эти мужчины и дамы были лучшими в Гальтии. Слишком бедные для тяжелой брони, они тренировались до тех пор, пока их тела не превратились в доспехи, и с большим успехом использовали дротики и ясеневые копья с листообразными наконечниками. Как и свои мечи. Они сражались и маршировали босиком, за исключением зимы, и раскрашивали свои лица краской из листьев вайды, как это делали древние гальтские племена. Их доспехи из вареной кожи с железными кольцами были слабой защитой от арбалетов, но Босоногие были быстры, как дьяволы, и, хотя в первом же натиске они потеряли нескольких человек, попав в гущу врагов, они выкалывали их копьями, как яблоки из кадки, когда те пытались присесть на корточки, чтобы взвести арбалеты. Гальты выли по-волчьи, не останавливаясь, и убили много дюжин гоблинов, прежде чем босиком отступить по узким сторонам моста, миновав рыцарей, которые стояли посередине и подбадривали их на обратном пути.

Арбалеты продолжали стрелять, но в этот момент их стало меньше.

Мы с Иносентой посмотрели друг на друга, удивленно приподняв брови.

Сможем ли мы победить в этом бою?

— Короткая жизнь, — сказала она.

— Кровавая рука, — ответила я, и мы на мгновение сняли шлемы, чтобы поцеловаться в щеки.

Конечно, количество кусачих было слишком велико.

Появилось больше гоблинов с арбалетами, и потом еще больше.

Наши рыцари были измотаны под тяжестью отравленных болтов, которым достаточно было пронзить кожу, чтобы убить. Как бы плотно ни держали наши бойцы щиты, какими бы прочными ни были их шлемы и лицевые щитки, все равно оставались места, где кольчуга была единственной броней, а боевой болт из тяжелого арбалета пробивает кольчугу. Щиты разваливались после многих ударов, и некоторые из нас погибли, пытаясь вытащить болты из этих щитов, которые отяжелели от них. Арбалеты стреляли и стреляли весь день, и когда наши лучники пытались отстреливаться, они часто падали. Я услышала, как одна дама, которой болт попал в плечо, всхлипнула, зовя отца, и начала дергаться. Одна вострийка, стоявшая рядом со мной, забилась в конвульсиях от боли после того, как болт прошел через ее открытый рот и вышел из щеки. Иносента дала ей покой с помощью ножа. Через четверть часа стало ясно, что мы проигрываем этот поединок на дальней дистанции, и нашим лучникам было приказано отступить и укрыться.