ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Но это было так. Мне казалось, что в мои внутренности воткнули гвоздь и он поворачивается с каждым шагом, который я делала, удаляясь от него.

На следующий день наши птицы взбунтовались.

 

46

 

Мы прошли мимо фургонов с провизией, чтобы получить свои пайки, и, как обычно, несколько дам остались рядом с птицами на безопасном, как нам казалось, расстоянии. Как ты знаешь, корвиды очень умны, и я думаю, катастрофу спровоцировало то, что мы им приносили очень мало.

Слава богам, это были не все птицы, и Далгата не была одной из них.

Но две из них начали, кричать Еда, еда, еда, счас, ЕДА, СЧАС, СЧАС.

Третья прохрипела чел плох.

Большинство птиц сказали НЕТ.

Одна сказала гоблин плох.

Я никогда не видела этого раньше, но у них были чертовски серьезные дебаты.

И они горячились по этому поводу.

Те из нас, кто стоял в очереди за пайками, теперь вернулись и помогли им успокоиться, но теперь уже шестеро птиц стояли лицом к лицу с пятнадцатью, а остальные все еще решали, на чьей они стороне. Дамы, которые пытались удержать мятежников, были отброшены, и одна из них была укушена так сильно, что пошла кровь, хотя птица могла бы оторвать ей руку, если бы захотела. Другие солдаты, наблюдавшие за этим, не приняли бы этот хаос за сдержанность, хотя я знала, что так оно и было, в тот момент. Я видела, как Симо́н наблюдал за обостряющейся борьбой и подошел ближе, чтобы посмотреть, чем он может помочь, а остальные члены его команды последовали за ним. Они образовали своего рода живую стену, чтобы помочь сдержать это событие. Это было полезное занятие.

Птицы начали клевать друг друга, перья летели во все стороны, хотя до убийства они еще не дошли.

Я подбежала к Далгате, которая стояла с самой большой группой птиц, которые были взволнованы, но беспристрастны. Шум, как ты понимаешь, стоял такой, что его невозможно забыть.

И тут появились две chodadu стражницы, намереваясь навести порядок.

При виде этих больших дам, одетых в доспехи и плащи тех, кто убил моего Беллу́, еще трое корвидов присоединились к восстанию и встали на сторону выскочек. Я намеренно использую это слово, чтобы ты знал, сколько корвидов порвали с нами. Но остальные не менее страстно желали, чтобы выскочки вернулись в строй.

Далгата хотела присоединиться к повстанцам, но я крепко схватила ее за клюв, издавая успокаивающие звуки, и вскоре она успокоилась и позволила мне ее опустить. Другие делали то же самое, но у некоторых все еще было по две птицы, и этим было трудно. В конце концов, на стражниц никто не напал, но трое выскочек сбежали и направились к фургонам квартирмейстера.

С громкими криками, которые они использовали только против гоблинов, они набросились на мужчин и дам, охранявших еду, и я видела, как один из них описался. Один убежал. Мы были не намного лучше кусачих, когда этот крик был обращен к нам. Кстати, три — это наименьшее количество птиц, которых я когда-либо видела, издающих птичий крик. Это групповое поведение. Они очень социальные животные.

Эти трое перепрыгнули через стражников и принялись поглощать остатки скудного рациона — жесткие корнеплоды, горох, несколько очень сухих сосисок.

Лучники выстроились в шеренгу, много лучников.

Черноязычные гальты со средними луками.

— НЕТ! — закричали некоторые из моей ланзы, но разве у солдат был выбор?

Корвиды настолько обезумели от голода, что даже не могли дрожать крыльями, и вскоре их нашпиговали стрелами, в основном в голову и в клюв, так как их тела были защищены сталью.

Они кричали от боли, падали с повозки и барахтались в грязи, пытаясь когтями вытащить стрелы из клювов и голов. Теперь подошли рыцари с секирами и прикончили их.

Среди основной массы корвидов дела обстояли не лучше.

Одну из ланзы Симо́на клюнули, сильно, так что ее шлем-котелок проткнули насквозь; она шаталась с размозженным черепом, ища место, где можно было бы прилечь и умереть.

Она его нашла.

Птицы, которые любили своих хозяев, разрывали на части тех, кто хотел нас убить.

Та, что клюнула даму, была убита первой, ее крылья оторвали Олуша и Боксер.

Трое других были следующими.

Одна из верных птиц была так сильно ранена, что Нува отдала ее мечу.

Я просто крепко держала Далгату за клюв, используя вес своего тела, чтобы ее удержать. Она несколько раз дернулась, но в конце концов затихла и только стонала.

— Ш-ш-ш, ’Гата. ’Гата — хорошая девочка.

Я помню лицо Симо́на, слезы, катившиеся по его щекам.

Я вспомнила, что он сказал.

Эти птицы были его единственной надеждой.

Он смотрел на смертный приговор человечеству.

В тот момент я была с ним согласна.

Я вспомнила, как сказала Далгате, что люди плохие.

Я надеялась, что она не распространила среди них эту ересь, иначе это было бы из-за меня.

Или, может быть, они просто обезумели от голода.

Или, может быть, мы просто были в полной заднице, и боги решили с нами покончить.

Какова бы ни была причина, результат был очевиден.

Нуву вызвали в палатку Прагматик.

Она дословно передала нам ее слова.