ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Я рассказываю тебе о Симо́не еще и потому, что он выжил.

Мне пришлось так много рассказать тебе о смерти, что я хотела поделиться воспоминаниями о человеке, которого я любила и который все еще на нашей стороне бытия.

Я любила его, хотя знала всего несколько недель.

После войны я получила от него письмо с рисунком птиц.

Мы с Иносентой по-прежнему жили в одной палатке, хотя и не были так близки, как раньше. Тем не менее, мы остались очень близки, и я всегда буду восхищаться тем, с каким изяществом она отпустила ту, которую так любила. Мы обнимали друг друга, когда было не так жарко, но любовных игр больше не было. Но в такой тесноте это было невозможно — палаток не хватало, и Алисенн переехала к нам. Мы лежали друг у друга на голове, но все равно были благодарны судьбе за то, что не оказались среди тех, кто обходился спальным мешком, одеялом или вообще ничем в поле или канаве. Таких было много.

Одним из маленьких достоинств было то, что мы крепко спали, даже в жаре. Несмотря на кашель и шум дождя, а также запах наших сапог у входа, с которых мы соскребли как можно больше грязи, прежде чем их надевать.

Не только гоблины и их палисады страдали от летних дождей. Мы потеряли много повозок в грязи, что усугубило нехватку продовольствия и замедлило продвижение войск. Инженеры стали самой ценной частью армии. Они вытащили из грязи все повозки, какие смогли, и починили колеса и оси. В том месте, где Арв был быстрым и вздулся от дождей, инженеры укрепили один слабый мост, а затем, после долгой переправы, разобрали его за нами. Я искала среди этих плотников и слесарей Ларметт, сестру Самбарда, когда-то давно приготовившую для нас ужин в хитроумном домике на дереве, который сама построила. Я не видела ни ее, ни мальчика со времен Эспалле, и я боялась за них. Однако однажды они уже пережили гоблинов. Возможно, кусачие направили все силы, которые у них были, чтобы сокрушить нас в Голтее, и не смогли вернуться в Эспалле.

— Разве это неправильно, с точки зрения Невесты, желать, чтобы кто-то выжил? — спросила я однажды, когда мы маршировали.

— Она понимает, что такое любовь, — раздраженно ответила Иносента.

Она подумала, что я имею в виду королеву.

— Я думала о детях, которые когда-то давно кормили нас в своем домике на дереве.

— Неужели это было так давно?

— Возможно, не по календарю, но да. Эти дни похожи на недели.

— Да, это так. И вот доказательство того, что время — бессмыслица; это лежит в основе нашего кредо.

— Да, — сказала я и почесалась ногтями, осознав.

Далгата поссорилась с Олушей, и мне пришлось присматривать за ней.

Птицы тоже были голодны.

Это повлекло за собой последствия.

Но сначала была лотерея Разделанный человек.

Мы подошли к болоту, через которое вела дорога, проложенная еще во времена старой империи. Мы не могли разрушить эту тропу позади себя, как могли бы разрушить небольшой деревянный мост, но это было узкое место, первое из нескольких, с которыми нам предстояло столкнуться, и именно здесь мы узнали о стратегии, которую Прагматик назвала Разделанный человек, в честь старой испантийской легенды.

В этой легенде мужчина и его семья едут в повозке, преследуемые волками. Это отец, мать и трое их потомков: почти взрослый, средний и почти младенец. Волки слишком быстры, и лошадь, впряженная в повозку, не может их обогнать, и их слишком много, чтобы сражаться с ними, поскольку у людей нет ни лука, ни копья, ни меча.

Жена говорит:

— Муж, позволь детям взять лошадь. Старший присмотрит за этими двумя, когда нас не станет, и будет растить их так, чтобы они помнили о нас.

Отец говорит:

— Я не хочу тебя терять, но мне не нужно это украшение.

С этими словами он отрезает себе руку и бросает ее волкам, которые останавливаются, чтобы подраться из-за нее.

Но рука — это не так уж много, и вскоре волки снова догоняют повозку.

Средний ребенок, охваченный страхом, говорит:

— Отец, оставь девочку позади нас! Ты можешь сделать другую, а эта слишком мала, чтобы понимать, что ей грозит.

— Она слишком дорога, чтобы ее терять, — говорит отец, — но что такое стебель без цветка?

С этими словами он отрезает себе другую руку и бросает ее волкам, которые дерутся из-за нее еще дольше, но потом они приходят снова.

Старший сын говорит:

— Отец, ты убиваешь себя. Дай мне этот нож, и я сражусь с ними и дам им достойный отпор, пока ты будешь убегать.

— Ты слишком дорог, чтобы тебя терять, — говорит отец, — но с таким храбрым сыном я не боюсь использовать костыль.

И вот его ступня исчезает.

Затем и нога.

Затем вторая ступня и нога.

И как раз перед тем, как он умирает от недостатка крови, боги, тронутые его жертвоприношениями, снова его исцеляют. Волки превращаются в овец, и семья забирает их домой, и они больше никогда не будут нуждаться.