ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Тот последний взгляд голубых глаз Иносенты.

Нува, уже мертвая, спрашивала меня, насколько серьезна ее рана.

Я чувствовала самую глубокую вину в своей жизни.

Но умирать от чувства вины было глупо, и я решила этого не делать.

Я достала из мешочка кремень и огниво.

Я чувствовала себя достаточно сильной, чтобы развести костер, и он был мне нужен. Я могла только надеяться, что все гоблины направились на смерть к стенам Арвиза и не увидят дыма. Я ободрала кору с веток, чтобы сделать растопку, затем открыла запечатанную жестянку с сухой ватой и смоляными пробками для розжига.

Вскоре у меня был хороший костер.

Я подержала нож в огне, пока он не стал очень горячим, и, зажав палочку между зубами, которые еще были целы, приставила острие ножа к каждой из ран, оставленных на моей ноге укусом гоблина.

Далгата склонила голову набок, услышав мое кряхтение и тяжелое дыхание, затем встряхнулась и расправила перья.

Я занималась таинственными делами людей, и птица не хотела в этом участвовать.

Я потеряла сознание от боли.

То, что я рискнула развести огонь и что дым от него поднимался в пределах видимости моста, оказалось большим благословением.

Это привлекло внимание очень желанной компании, которая искала меня.

Когда я пришла в себя, костер все еще горел, а Далгата принесла мне из Куфра лосося приличных размеров. Ее клюв блестел чешуей, а на грудных перьях виднелся кусочек мяса, так что я поняла, что она уже поужинала. Я почистила рыбу, затем нанизала на палочку несколько кусочков розового филе и приготовила их так хорошо, как могла.

Затем я постаралась съесть, насколько могла.

Челюсть у меня не была сломана, и у меня было достаточно задних зубов, чтобы прожевать мягкую мякоть.

Я до сих пор помню жир и приятный вкус рыбы, несмотря на боль.

Горячее блюдо на холоде — одно из самых изысканных блюд, которые я знаю.

Я осмелилась надеяться, что смогу добраться до Арвиза и снова сражаться.

Я осмеливалась думать, что Невеста пока не хочет меня, и что другие боги найдут как меня использовать в моей коже.

Я кивнула, доедая последний кусочек рыбы.

Я вытащила свой новый спадин и посмотрела на его лезвие в свете костра.

Я попробовала мой новый спадин на ногте большого пальца, и он меня укусил. У него было острое лезвие, и за ним хорошо ухаживали.

Я не знаю, чей ты был, но теперь ты мой, подумала я. И вместе мы хорошо поработаем.

Так оно и было.

Далгата ходила за едой и приносила мне другие необходимые вещи.

Два дня спустя развратный мужчина с тонкими усиками высунул голову из-за скал.

Он ухмыльнулся мне, затем убрал голову и исчез.

Я, конечно, узнала его.

Это был тот самый ублюдок, который украл мою розу на Слоновом марше в Голтее.

Человек, который был совсем не человеком, а обезьяной.

Королева пришла с наступлением темноты.

 

49

 

— Я путешествовала по реке и не могла быть здесь, рядом с тобой, — сказала Мирейя, и глаза ее увлажнились. — Я ожидала найти только твое тело. Я думала только о том, чтобы взять прядь твоих волос.

Это было первое, что она сказала мне.

— О, твой бедный рот, — потом сказала она.

Странно думать, что в такое время я могу беспокоиться о своей внешности, но если ты когда-нибудь чувствовал, что твое сердце полностью в чьих-то руках, возможно, ты меня поймешь. Я знала, что мой глаз заплыл, и я представляла себе, что мое лицо представляет собой маску из грубой, покрытой синяками плоти. Камень выбил у меня изо рта четыре зуба. Я прикрыла рот рукой и попыталась улыбнуться. Мирейя взяла мою руку в свои и, нежно опустив ее, поцеловала воздух прямо перед моими разбитыми губами.

— Армия добралась до Арвиза, — сказала она. — Это сделали вы. Ты, Гальва дом Брага. И твои сестры. И те, кто сражался с ними на болоте и у другого моста.

Теперь мои глаза наполнились слезами.

— Гоблины ведут осаду. К ним присоединилась еще одна армия. — Затем она сказала снова: — Я думала, что найду тебя мертвой.

Теперь ее слезы лились градом.

Она обняла меня, и у меня заболели ребра, хотя я и попыталась скрыть свою гримасу.

Потом я кашлянула, и она меня отпустила.

— Первым делом, — сказала она, — мы должны тебя вылечить. Я не буду стоять в стороне, пока моя любимая страдает от такой боли. Она такая сильная, как кажется?

Я пожала плечами.

— Ты забываешь, что я из Испантии, как и ты, и я знаю: ты только что сказала, что тебе чертовски больно.

Я рассмеялась, и это было так больно, что я пошатнулась.

Она не дала мне упасть, и то, что она держала меня, тоже причиняло боль.

Это второе исцеление с помощью магии сильно отличалось от первого. В первом случае у меня была трещина в черепе, которая срослась бы сама по себе. Сестры-монахини богини исцеления лишь ускорили процесс. Мирейе предстояло вылечить ребра, отрастить зубы, исцелить язык и вывихнутую лодыжку и открыть глаз, который может видеть, а может и не видеть. Самостоятельно. Она не была такой могущественной, как Фульвир, но ее дары были связаны с водой и животными, и рядом с рекой, в дикой местности, она была сильна.