Война и мир. Balkanska verzija.

поворот в заросшую травой колею – и самодельный паркинг, огороженный жердями, где стоят несколько десятков машин и автобусов с иностранными номерами.

* * *  

 

кстати, поводом нашего путешествия сквозь Боснию был международный фестиваль в горах недалеко от Грахова – который, сам по себе, интересен был мало, но давал возможность спокойно и бесплатно пожить в горах, куда иначе не попадешь - побродить по округе и соседним деревням… Я рассчитывал, оставив рюкзак, налегке, заглянуть в парочку окрестных городков, и вообще походить/поездить по горным дорогам.

рассказывать про фестиваль я не вижу особого смысла - там было красиво, такая вытянутая среди гор долина – и выстроенный на скорую руку иллюзорный мир, в который, вскорости, многие даже начинают верить.

* * *

через несколько дней начались дожди, заставившие меня не раз вспомнить сербские народные приметы – послушавшись советов, пленки мы так и не купили, и пришлось наскоро прилаживать к нашему тенту брошенные соседями куски пластика. И, если до дождей я успел все-таки прогуляться пару раз в магазин - ближайший, в Грахове, восемь километров пешком вверх до перевала, потом еще парочку до перекрестка – и остальное вжжик машиной; – то теперь мы застряли крепко – и, незаметно как-то прошли аж две недели… каждый день, скользя по раскисшей глине, мы спускались со склона горы, где устроили себе стоянку на потайной незаметной снаружи площадке…

и шли гулять, или глазеть на хиппи, преимущественно западноевропейского происхождения, обсуждающих энергетику этого места (все сходились на том, что энергии витающие в местах сих – beautiful, т.е. прекрасны); а также свое, хиппи, положительное влияние на исцеление ран нанесенных войной – that’s a healing gathering, brother, we were called here to heal… (мы призваны сюда, дабы исцелять) - местное население исцелялось усердно и с удовольствием – продавая ракию, сигареты, молоко, сыр, сметану по невиданным ценам.

а местного населения было немного. В долине осталось несколько брошенных домов, некоторые из которых хиппи использовали под стоянки, а вблизи лагеря жили только дед с бабкой,  одинокие (единственную дочку их убили при взятии Грахова) – и очень бедные, в доме у них не было даже электричества, отрезанного во время войны, да так и не восстановленного. Дед Никола был растрепан, неряшлив и, в основном, нетрезв; встречал меня воплем «Михаjло!!!», немедленно тащил за стол пить ракию, и вообще выказывал все обычные проявления сербско-русской дружбы; правда, не забывая о попытках что-либо с моей переводческой помощью продать; впрочем, тягу его к наживе я считал справедливой и помогал чем мог – одна беда, понимал я деда с трудом, из-за странного деревенского говора – типичная для боснийцев привычка в разговоре орать тоже не способствовала.

неподалеку от деда отстраивал себе дом Боро, Борислав из Белграда, приходившийся деду какой-то сложной родней, энергичный горожанин в шортах – который тоже частенько зазывал на ракиjу –поговорить про историю и политику, выдвигая удивительные теории – про эскадрильи и дивизионы русской бронепехоты, стоявшие, в 1999-м, уже в полной боеготовности к вылету в Косово – когда б американцы не подкупили Ельцина… Особенно прекрасно было наблюдать, как Боро и дед Зоран (еще один соседский дед) собирались у Николы за столом… Для начала, учитывая присутствие дружественного гостя международного значения, Бора выдвигал тему для беседы, например (вертя в руках стопарик сливовицы): «А знаш ты, Зоро, колико Рус погинуло jе у Другом Светском Рату?[16]» обращаясь при этом всегда к деду Зорану, более способному к городской умной беседе, чем дед Никола, лишь уважительно покрякивавший… А мне постоянно мерещилось, что все это не взаправду, и я как-то умудрился попасть внутрь старой югославской комедии.

* * *

снова дождь. Стоянка под растянутым между соснами большим пятиметровым тентом, под которым жмутся от стекающих по краям холодных капель несколько человек. Я разливаю из котелка чай.

“Wanna have some tea, folks? Got a cup?”, спрашиваю я подошедшую и робко стоящую в стороне парочку, но в ответ: непонимающий взгляд парня со спокойными и тонкими чертами очень молодого лица. Отвечает девушка: with pleasure, но с таким знакомым смешным акцентом, что я чувствую толчок ностальгической радости:

“Un petit te, vous voulez ? voila… Asseyez-vous, on pleut pas mal la dehors... »