Война и право после 1945 г.

«Польская делегация прибыла довольно поздно и регулярно присутствовала только на совещаниях Комитета 3, который занимался проблемами гражданского населения. Практически сразу же после прибытия их представитель начал лоббировать среди делегатов освобожденных государств принятие на последних пленарных сессиях Комитета резолюции против использования в будущем войны как средства урегулирования споров и против применения на войне оружия массового уничтожения, текст которой они, очевидно, привезли с собой из Варшавы».

Замысел состоял в том, чтобы внести это предложение в качестве неожиданного хода.

«Сначала намерение поляков под большим секретом было доведено до сведения американской делегации членом одной из делегаций освобожденных стран, который получил копию и конспект польского стратегического плана. Проведенная несколькими днями позже проверка показала, что делегация Британской империи еще не была проинформирована об этом проекте».

Тщательное исследование привело делегацию США к заключению, что, помимо того что польская резолюция была «политической, а не технической или гуманитарной», она была еще и опасной: она «излагалась языком, который при определенных обстоятельствах мог позволить участнику нарушить взятые обязательства на том основании, что МККК или ООН действует заодно „фашизмом“». Поэтому проект резолюции должен быть отклонен, но очень тактично и непрямо, чтобы защититься от немедленного обвинения в том, что американская делегация «проголосовала за продолжение использования войны как политического оружия» – т. е. от того, что Москва и ее союзники, по ощущениям западных дипломатов, были вполне готовы выдвинуть, хотя должно было пройти еще несколько месяцев, прежде чем этот прием станет хорошо известен как элемент их великого наступления в борьбе за мир, которое впоследствии породит политическое «звуковое сопровождение» конференций 1948 и 1949 г.

Было быстро достигнуто согласие с британской делегацией по поводу процедурного приема, с помощью которого можно будет выкурить поляков. После рассылки проекта резолюции выяснилось, что большинство глав делегаций были ею обеспокоены. «МККК также конфиденциально выразил озабоченность среди своих сотрудников». Тем не менее просто отвергнуть ее на основании некомпетентности и неприменимости не годилось, так как это выглядело бы «как неэффективный подход к актуальной проблеме жизненной важности, поскольку большинство делегатов предпочли бы успех усилий ООН по предотвращению войны успеху собственных усилий, направленных всего лишь на смягчение последствий войны…

Учитывая все это, американская делегация приняла участие в разработке альтернативной рекомендации (но не резолюции), охватывающей все основные темы польского проекта, но отбрасывающей политическое ханжество и фразеологию, которые уже обесценились до уровня международной лицемерной болтовни… Делегату из Бразилии, который заявил, что имеет инструкции полностью поддерживать американскую делегацию, был задан вопрос, хотел ли бы он представить проект, и тот охотно дал свое согласие.

Таким образом, представление польской резолюции на заключительной сессии столкнулось со следующей ситуацией: к полной неожиданности всех делегаций, за исключением американской, было внесено на рассмотрение бразильское контрпредложение. Делегации освобожденных стран (за исключением Чехословакии, которая поддерживала польское предложение) выступили с тщательно подготовленными и согласованными заявлениями о том, что польское предложение выходит за рамки их компетенции. У делегаций из Британской империи не было никакой подготовленной позиции, которую мог бы различить сторонний наблюдатель. Было ясно даже в такой неразберихе, что у польского проекта нет шансов, что отсутствует какой-либо «сговор» против поляков и что все делегаты симпатизируют целям, утверждаемым польской делегацией. Подробного обсуждения бразильского предложения не состоялось из-за оплошности бразильского делегата, который не подготовил экземпляров для раздачи. В этой ситуации британский делегат предложил выраженную простыми словами в одной фразе рекомендацию, направленную против использования в будущем войны в качестве политического оружия, которую он сочинил экспромтом»[127].