Война и право после 1945 г.

Гораздо легче определить, на чем следует закончить обзор этого гуманитарного спектра, чем то, с чего его следует начать. Оканчивается он там, где начинает проявляться неспособность некоторых самых мощных государств-победителей честно придерживаться определенных ограничений, обладающих, как признавали даже выразители мнений военных кругов, большой гуманитарной привлекательностью. Начать же вполне можно было бы с разнообразных смелых идей, получивших хождение в движении Красного Креста, как только закончилась война, и нашедших свое формальное выражение в отчетах и резолюциях его международных форумов[115]. Предварительная конференция национальных обществ Красного Креста, проходившая в Женеве с 26 июля по 3 августа 1946 г., выразила надежду на то, что даже национальные общества воюющих между собой государств будут в военное время держаться вместе. Что касается МГП, то, помимо требований максимального расширения защиты гражданского населения, страдающего под вражеской оккупацией, и лиц, оказавшихся на вражеской территории, возобновились довоенные требования запрета воздушных бомбардировок гражданского населения и вдобавок получила новую жизнь рекомендация распространить этот запрет на «применение всех средств химической и бактериологической войны, а также использование атомной энергии для военных целей». Выражением этих настроений на конференции стала получившая широкую известность позиция греческого делегата профессора Микеля Песмазоглу. Международное право, заявил он, осталось тем же, чем оно было раньше, до того как была развязана «тотальная война» с ее ужасающими нарушениями всяческих законов:

«Война превратилась в бойню, и воюющие стороны наносят удары по вражеской армии и гражданскому населению в равной степени, не делая никаких различий. Однако любые злоупотребления вызывают соответствующую реакцию… Совесть международного сообщества требует осудить все эти варварские деяния. Мир потрясен потоками пролитой крови, грудами костей, горами обломков… Созывается новый крестовый поход против всех этих жестокостей… Мы созваны сюда, чтобы осуществить это всеобщее стремление… Мы осознаем волю всех тех, чьи жизни, будь то в качестве заложников, депортированных или павших на поле битвы, были принесены в жертву безумию людей, которые считали, что защита человеческих существ – не более чем плод воображения интеллектуалов…

Эти мученики не требуют мести, но вопиют, чтобы их жертва не была напрасной. Они умоляют о том, чтобы стать последними жертвами всех тех теорий, согласно которым человек существует только для государства, а не государство – для счастья своих граждан»[116].

МККК (чье место в реализации столь далеко идущих планов запальчиво оспаривалось сторонниками Лиги) никогда не выражал, разумеется, свои гуманистические цели в столь патетических терминах. Тем не менее в том, что касается сущности МГП, его надежды и планы были аналогичны надеждам и планам движения в целом в том виде, как они были представлены на этой конференции 1946 г., и в том, что касается (неатомных) бомбардировок, конференции достаточно было сослаться на довоенные резолюции МККК и серию циркулярных писем, направленных МККК во время войны противоборствующим сторонам, где выражалось сожаление в связи с ростом степени неизбирательности бомбардировок и последовавших из-за этого страданий мирного населения – серию, которая завершалась письмом от 5 сентября 1945 г. (в котором МККК не преминул высказаться и об атомной кульминации ужасов войны), в предпоследнем абзаце которого написано следующее:

«Тоталитарная война породила новые методы ведения военных действий. Означает ли это необходимость признания того, что следует прекратить юридически защищать отдельных людей и отныне считать их просто единицами воюющих коллективов? Это стало бы крушением фундаментальных принципов международного права, которое направлено на то, чтобы защищать людей физически и духовно… Если война отрицает ценность и достоинство [человека], она с неотвратимостью продолжит превращение в ничем не сдерживаемое разрушение, потому, что разум человека, по мере того как он все больше познает действующие во вселенной силы с целью их использования, по-видимому, лишь ускоряет движение по этому фатальному пути… Но идеал Красного Креста остается воплощением идей неотъемлемой ценности и достоинства людей»[117].