Война хаоса

Я отвернулась.

– Ты пришел другим.

Это 1017 предложил использовать Конец Путей, и Бен с ним согласился. А поскольку от Нового Прентисстауна осталось только новое озеро у подножия нового водопада и единственная альтернатива была запереть Тодда в целительской на корабле, пока не прибудет новый конвой (мистрис Лоусон была обеими руками за этот вариант – она теперь, кстати, заправляла всем вообще… кроме того, что добровольно отдала Уилфу и Ли)… короче, я согласилась с Беном.

Он кивнул в ответ на мои слова и снова посмотрел на Тодда.

ДУМАЮ, И ОН ТОЖЕ ПРИДЕТ ДРУГИМ. Он ласково мне улыбнулся. НО Я, КАК ВИДИШЬ, ВПОЛНЕ СПРАВЛЯЮСЬ.

Я в последнее время наблюдала за Беном и гадала… – это правда оно, будущее Нового света? И каждый мужчина рано или поздно вот так же полностью погрузится в голос планеты… сохраняя свою личность, но впуская при этом внутрь и личности всех остальных… всех на свете, одновременно, добровольно, и спаклов тоже, делаясь единым с целым миром?

Нет, точно не все, я в этом уверена, – учитывая, какой драгоценностью для них было лекарство.

И потом есть еще женщины.

Бен вот думает, что у женщин Шум на самом деле есть, и если мужчины могут научиться выключать свой, то почему бы им не овладеть умением включать его?

Он даже интересовался, не хочу ли я попробовать.

Не знаю.

Почему нельзя просто жить – такими, какие мы есть? И что бы любой из нас ни решил, остальным с этим было отлично?

Как бы там ни было, вскоре у нас будет целых пять тысяч новых шансов проверить эти теории.

КОНВОЙ ТОЛЬКО ЧТО ПОДТВЕРДИЛСЯ, сказал Бен. КОРАБЛИ ВЫШЛИ НА ОРБИТУ ЧАС НАЗАД. ЦЕРЕМОНИЯ ПРИЗЕМЛЕНИЯ СОСТОИТСЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ДНЯ, КАК И БЫЛО ЗАПЛАНИРОВАНО. Он многозначительно приподнял бровь. ТЫ ИДЕШЬ?

Я улыбнулась.

– Брэдли будет прекрасно представлять нас обоих. Ты-то сам идешь?

Он посмотрел на Тодда.

Придется. Мне нужно будет познакомить их с Небом. Я же теперь работаю каналом между поселенцами и Землей, нравится оно мне или нет. Он убрал волосы Тодду со лба. Но я вернусь сразу после мероприятия.

Я не оставляла Тодда с тех самых пор, как мы его сюда привезли, – и не оставлю, пока он не проснется. Даже ради новых поселенцев. Я даже мистрис Лоусон заставила прийти ко мне сюда, и подтвердить то, что мэр говорил по поводу лекарства. Она проверила его всеми возможными способами – да, все правда. Все наши женщины теперь здоровы.

А 1017 – пока нет.

Инфекция у него распространяется медленнее, и он не хочет принимать лекарство. Говорит, что предпочитает страдать от боли браслета, пока не проснется Тодд, – в память обо всем, что случилось… и что почти случилось… и о том, к чему мы все больше никогда не должны возвращаться.

Ничего не могу с собой поделать – радуюсь, что ему все еще больно.

НЕБО ХОТЕЛ БЫ НАНЕСТИ ВИЗИТ, сказал Бен, легко, словно уже прочитал Шум, которого у меня не было.

Нет.

ОН ВСЕ ЭТО ОРГАНИЗОВАЛ, ВИОЛА. ЕСЛИ МЫ ВЫТАЩИМ ТОДДА…

– Если, – перебила я. – Это у нас ключевое слово, правда?

У НАС ПОЛУЧИТСЯ, сказал Бен. ОНО СРАБОТАЕТ.

– Вот и хорошо. Значит, когда сработает, мы для начала спросим Тодда, желает ли он видеть спакла, из-за которого сюда угодил.

ВИОЛА…

Я улыбнулась, предотвращая новый виток спора, который у нас с ним уже был раз, наверное, десять. Спора на тему, как я до сих пор не могу простить 1017.

И возможно, никогда не смогу.

Я знаю, он часто ждет снаружи Конца Путей… спрашивает Бена, как там Тодд. Иногда я сама его слышу. Хотя вот сейчас, например, я слышу одну Ангаррад: хрумкает травой и терпеливо ждет вместе с нами своего мальчика-жеребенка.

НЕБО БУДЕТ ЛУЧШИМ ЛИДЕРОМ ДЛЯ ВСЕГО ЭТОГО, сказал Бен. МЫ И ПРАВДА МОГЛИ БЫ ЖИТЬ С НИМИ В МИРЕ. А МОЖЕТ БЫТЬ, ДАЖЕ В РАЮ, КОТОРОГО ВСЕГДА ХОТЕЛИ.

– Если мистрис Лоусон и конвой сумеют воссоздать лекарство от Шума, – сказала я. – Если прилетевшие мужчины и женщины не впадут в панику оттого, что аборигенный вид настолько превышает нас в численности. Если всем будет достаточно еды…

ПОПРОБУЙ НАЙТИ В СЕБЕ НЕМНОЖКО НАДЕЖДЫ, Виола, улыбнулся он.

Вот оно опять, это слово.

– Я этим и занимаюсь. Но сейчас она вся уходит на Тодда, без остатка.

Бен поглядел на своего сына.

ОН ВЕРНЕТСЯ К НАМ, ВИОЛА.

Я согласно кивнула, но на самом деле мы этого не знаем… Не знаем наверняка.

Но надеемся, да.

А надежда – штука удивительно хрупкая. И я до смерти боюсь ее потерять.

Поэтому я молчу. Сижу спокойно.

Жду.

И надеюсь.

ДОКУДА ВЫ УЖЕ ДОЧИТАЛИ? Бен кивнул на дневник.

– Снова почти до конца.

Он отошел от Тодда и сел в другое спакловское кресло, рядом со мной.

ЧИТАЙ ПОДРЯД. А ПОТОМ МЫ НАЧНЕМ СНАЧАЛА – ОТТУДА, ГДЕ ЕГО МА БЫЛА ВСЯ ПОЛНА ОПТИМИЗМА.

Он улыбался, и Шум был полон такой нежной, такой ласковой надежды, что я невольно и сама улыбнулась.

ОН ТЕБЯ УСЛЫШИТ, ВИОЛА. УСЛЫШИТ И ВЕРНЕТСЯ К НАМ.

Вот он, наш Тодд, на своем каменном столе, согретый огнем. Спакловое снадобье намазано на грудь, Шум то трепещет, то замирает на грани слышимости, словно почти забытый сон.

– Тодд? – прошептала я. – Тодд?

И взяла дневник.

И снова начала читать.

ЭТО ТАК? ЭТО ПРАВИЛЬНО?