Война хаоса

– Тодд, я серьезно. Как думаешь, сколько еще у нас будет шансов сделать то, зачем мы пришли?

Я немного попыхтел, но у нее в голосе была эта ее характерная упрямая нота.

– Ладно, только комм не выключай. Слышишь меня?

– Согласна, – вмешалась Симона по другому каналу. – И будь добра, донеси до этого их лидера, как близко они сейчас подошли к тому, чтобы стать облачком пара и горсткой песка.

Последовала пауза, и вождь спаклов на проекшии выпрямился у себя в кресле.

– Он говорит, что знает, – перевела Виола. – И что…

И тут мы услышали это сами – слова, на нашем собственном языке, сказанные голосом, похожим на наш, но сделанным как бы из миллиона голосов, которые все одновременно произнесли одно и то же.

Земля сожалеет о поступке Возвращения.

Я перевел потрясенный взгляд на мэра.

– А сейчас это што такое было?

[ВИОЛА]

– Правда в том, что покинуть вашу планету мы не можем, – сказал Брэдли. – Это было путешествие в один конец и длиной в несколько десятилетий. Наши прародители решили, что эта планета – главный кандидат на заселение, а зондирование далекого космоса… – ему пришлось прочистить горло от неудобства, хотя то, что он собирается сказать, и так уже было давно видно в Шуме – зондирование далекого космоса не показало здесь никаких признаков разумной жизни.

СТАЛО БЫТЬ, РАСЧИСТКА НЕ МОЖЕТ УЙТИ, сказал Небо, глядя за нас, в небо – туда, где парил корабль. РАСЧИСТКА НЕ МОЖЕТ УЙТИ.

– Прошу прощения, – сказал Брэдли. – Кто… не может?

НО РАСЧИСТКЕ ЗА МНОГОЕ НУЖНО ОТВЕТИТЬ, сказал Небо, а его Шум показал картинку того, кто кинулся на нас с ножом… у кого был браслет на руке… короче, спакла, которого знал Тодд…

А за картинкой стояло чувство – передаваемое в чистом виде как чувство, помимо и вне всяких слов, – чувство ужасной печали: не из-за нас, не из-за того, что прервали переговоры… – а из-за того, кто нас атаковал, и теперь печаль сопровождали картины геноцида спаклов и того, как 1017 выжил и нашел своих, и какой он теперь… надломленный… ущербный, и это мы его сделали таким.

– Я не оправдываю случившегося с ним, – прервала я. – Но это сделали не мы.

Небо прервал Шум и взглянул на меня. Ощущение было такое, словно все спаклы до единого, сколько их есть на этой планете, посмотрели мне в глаза.

Дальнейшие слова я выбирала очень тщательно.

– Мы с Брэдли – новички здесь. И мы намерены приложить все усилия, чтобы никогда не повторить ошибки первых поселенцев.

ОШИБКИ? – сказал Небо, и его Шум снова заполонили картинки… судя по всему, это могла быть только Первая спачья война…

Резня таких масштабов, что и представить себе невозможно…

Спаклы, умирающие тысячами…

Невероятные зверства от рук людей…

Дети, младенцы даже…

– Мы ничего не можем поделать с тем, что уже произошло, – сказала я, пытаясь отвести глаза… но его Шум был повсюду. – Но мы многое можем сделать, чтобы подобное никогда больше не повторилось.

– И начать с немедленного прекращения военных действий, – добавил Брэдли, совершенно раздавленный тем, что увидел. – Это первое, о чем мы можем договориться. Мы больше не предпримем никаких атак на вас, а вы – на нас.

Небо в ответ просто снова открыл свой Шум: в нем стена воды, высотой раз в десять больше человеческого роста, мчащаяся по речному руслу, где сейчас все мы сидели, и смывающая все напрочь, а потом рушащаяся в долину внизу и стирающая Новый Прентисстаун с лица земли.

Брэдли вздохнул. И открыл свой Шум: ракеты с корабля выжигали верхушку этого холма, а за ними с орбиты начинали падать другие ракеты – с такой высоты, против которой спаклы, как ни крути, ничего не смогут поделать – и весь их род мгновенно исчезал в облаке пламени.

Шум Неба окрасился удовлетворением, словно мы лишь подтвердили то, что он и так давно уже знал.

– Вот каковы наши дела, – сказала я и закашлялась. – И что мы теперь будем со всем этим делать?

Последовала долгая пауза, а потом Шум Неба раскрылся вновь.

И мы приступили к переговорам.

[ТОДД]

– Сколько часов уже прошло – проворчал я, глядя на проекшию от костра. – О чем можно так долго разговаривать?

– Тише, Тодд, – мэр старался не пропустить ни слова из того, что доносилось из комма. – Крайне важно, чтобы мы знали все, что они обсуждают.

– Да чего там обсуждать-то, – сказал я. – Мы все прекращаем драться и живем дальше в мире.

Мэр наградил меня выразительным взглядом.

– Ладно-ладно, – сказал я. – Но ей явно нехорошо. Нельзя ей сидеть там вот так целый день на холоде!

Мы сидели сейчас вкруг костра – я и мэр; мистер Тейт и мистер О’Хеа тоже смотрели с нами. Все в городе смотрели проекшии, но интерес к ним постепенно гас – сколько можно пялиться на то, как какие-то люди часами треплются друг с другом! Не так-то уж это и интересно, пусть даже и важно. Уилф сказал, што ему надо обратно, к Джейн, и забрал запряженную волами телегу мистрис Койл с собой, на холм.