Война хаоса

И снова картины чинимого мэром геноцида возникали у Неба в Шуме…

Включая и Тодда, шагающего через кучи тел к 1017…

– НЕТ! – вскрикнула я, и Небо даже откинулся на спинку своего кресла от неожиданности. – Его сюда не приплетайте: он не имеет к этому никакого отношения. Вы понятия не имеете…

– Ладно, ладно! – Брэдли поднял руки. – Уже поздно. Давайте согласимся, что это был очень продуктивный первый день переговоров? Только поглядите, как многого мы уже достигли. Сидим за одним столом, едим одну пищу, работаем ради одной цели…

Шум Неба немного поутих, но у меня снова возникло это чувство… что все спаклы мира сейчас выжидательно смотрят на нас.

– Завтра мы встретимся снова, – продолжал Брэдли. – Мы поговорим со своим народом, а вы – с вашим. Свежие перспективы…

Небо некоторое время сидел в задумчивости.

СЕГОДНЯ РАСЧИСТКА И НЕБО ОСТАНУТСЯ ЗДЕСЬ, сказал он. РАСЧИСТКА БУДЕТ НАШИМИ ГОСТЯМИ.

– Чего? – встревоженно вскинулась я. – Нет, мы не можем…

Но спаклы уже выставляли поодаль три палатки… видимо, все это планировалось с самого начала.

Брэдли положил руку на мою.

– Возможно, это хорошая мысль, – тихо сказал он. – Возможно, это знак доверия.

– Но корабль…

– Кораблю необязательно висеть над нами в воздухе, чтобы стрелять, – произнес он уже громче, чтобы Небо тоже услышал.

Шум показал, что услышал. И понял.

Я заглянула Брэдли в глаза, в его Шум – увидела доброту и надежду, которые всегда там были… которые не изгнала ни эта планета, ни Шум, ни война – ничего из того, что до сих пор с нами случилось.

И я сказала: «Да» – даже не потому, что реально согласилась, а ради того, чтобы эта доброта из него никуда не исчезла.

Палатки были сотканы как будто бы из плотно переплетенных волокон мха. Поставили их за считаные секунды. Небо сказал нам длинную формальную речь на тему «всем спокойной ночи!», после чего исчез в своей. Мы с Брэдли встали и пошли посмотреть лошадей, которые принялись тыкаться в нас теплыми носами.

– Все прошло реально хорошо, – подытожила я.

– Думаю, это нападение на тебя в итоге сработало в нашу же пользу, – поделился Брэдли. – Склонило их к согласию, – тут он понизил голос. – Слушай, а у тебя не было такого чувства?… Будто все спаклы на свете сейчас смотрят на тебя?

– Да! – прошептала в ответ я. – Я об этом весь день думаю.

– Этот их Шум, судя по всему, не просто средство коммуникации. – Его собственный Шум был полон едва сдерживаемого восторга. – Я так понимаю, это то, кто они такие. Они и есть этот голос. И если бы мы только научились говорить, как они… если бы смогли присоединиться к их голосу…

Он умолк. Весь его Шум подрагивал и переливался.

– Что?

– Ну, я просто думаю… Возможно, мы оказались бы на полпути к тому, чтобы реально стать одним народом.

[ТОДД]

Я смотрел на проекшии, как Виола спит.

Я сказал нет на идею ей остаться там, у спаклов, ни в коем случае, и Симона тоже, и мистрис Койл, но она все равно осталась. Корабль с наступлением ночи улетел домой, на холм. Виола оставила полог палатки открытым в сторону костра, и я видел ее внутри. Она кашляла, ворочалась, возилась, а мое сердце невыносимо тянулось туда, к ней, тянулось и хотело быть там.

Интересно, о чем она думает сейчас? Может, обо мне? Сколько времени это все еще займет… пока мы сможем, наконец, начать жить мирной жизнью и поправить ей здоровье, и я буду о ней заботиться и слушать, как она говорит со мной взаправду, а не через комм, и читает мне дневник моей ма…

Или я ей его читаю.

– Тодд? – подал голос мэр. – Если ты готов, то я – да.

Я кивнул ему и нырнул к себе в палатку.

Вытащил из рюкзака книгу ма, погладил обложку (всегда это делаю), там, где в нее впился нож Аарона, а она спасла мне жизнь. Открыл, увидел буквы… слова, написанные маминой собственной рукой, еще в те давние дни, когда я только родился, а ее убили на спачьей войне… или это мэр ее убил, или она сама… но это вранье, хотя мэр и говорит, што правда, и я снова слегка закипел от этой мысли, и от муравейника букв закипел, выплеснутых беззаботно на страницы, кучных и расползающихся во все стороны, и нет, я все-таки передумал, я не дам ему это сделать…

Мой милый сын, прочел я (слова вдруг объявились сами собой на странице, ясные как день). Еще и месяца тебе не исполнилось, а уже жизнь готовит свои испытания.

Я проглотил слюну. Сердце сильно заколотилось, горло сдавило, но я не сводил глаз со страницы, потомуш она была там… там была она…

Урожай зерновых не вызрел уже второй год подряд, и это большой удар, потому что зерно кормит овец Бена и Киллиана, а овцы Бена и Киллиана кормят нас всех…

Я слышал тихое жужжание, чувствовал присутствие мэра (он сидел позади меня, у входа в палатку… вкладывал свое знание мне в голову, делился им со мной…)