Война хаоса

…и словно этого еще мало, сынок, проповедник Аарон принялся поносить спаклов, винить их во всем, этих стыдливых маленьких созданий, которые вечно выглядят так, будто никогда не ели досыта. Из Убежища приходят вести, что у них там со спаклами тоже проблемы, но наш военный, который Дэвид Прентисс, говорит, что мы должны их уважать и не искать козлов отпущения за какой-то там неурожай…

– Ты правда такое говорил? – спросил я, не сводя глаз со страницы.

– Если мама утверждает, то да, – отозвался он (голос был очень напряженный). – Я не могу держать контакт вечно, Тодд. Прости, но на это уходит столько усилий…

– Еще одну секундочку, – попросил я.

Ну вот, ты опять проснулся в соседней комнате. Смешно: ты зовешь меня оттуда и я должна прекратить с тобой разговаривать тут. Но это значит, что я все время могу с тобой говорить, мой сынок, хоть тут, хоть там – есть ли на свете большее счастье? Как всегда, мой сильный маленький человечек, у тебя…

Слова соскользнули со страницы, высыпались у меня из головы – я аж ахнул, такой это был шок, и хотя я видел, што там происходит дальше (…всегда будет моя любовь, она говорит, что у меня всегда будет ее любовь), слова на глазах делались все заковыристей, узловатее, гуще… лес слов, как по волшебству, смыкался передо мной.

Я обернулся. У мэра на лбу блестел пот. Мой лоб, дошло до меня, тоже был весь мокрый.

(в воздухе висело тихое жужжание…)

(но мне до него не было дела, уже не было…)

– Прости, Тодд, – сказал мэр тихо, – я могу делать это вот столько и не больше, – он слабо улыбнулся. – Но я работаю над этим. Получается уже лучше.

Я молчал. Дыхание давалось с трудом, на груди будто камень лежал. Мамины слова рушились в голову, что твой водопад, и… и она была там, говорила со мной, она со мной говорила, как она на меня надеется… как меня любит…

Я проглотил слюну.

Все вот это проглотил.

Потом еще раз.

И…

– Спасибо, – сказал я.

– Не за что, Тодд, – так же тихо ответил он. – Не за что.

Мы стояли в палатке, и я, кажется, впервые понял, какой высокий вырос…

Можно смотреть ему в глаза вровень.

И я смотрел – на человека передо мной…

(тихохонькое такое жужжание, почти приятное)

Не на монстра. Не на чудовище.

Он кашлянул.

– Знаешь, Тодд, я бы мог…

– Мистер президент! – донеслось из-за полога.

Он быстро вышел вон, а я – за ним, на тот случай, если што-то решило произойти.

– Пора.

Снаружи руки по швам стоял мистер Тейт. Я скорее посмотрел на проекшию, но там ничего не изменилось. Виола спала у себя в палатке, все было по-прежнему.

– Пора што? – резко спросил я.

– Пора, – мэр выпрямился, – выиграть наш спор.

– Что? Какой еще спор? Если Виола в опасности…

– О да, Тодд, – сказал он с улыбкой. – Она в опасности. Но я собираюсь ее спасти.

[ВИОЛА]

– Виола, – услышала я.

Открыла глаза.

Некоторое время раздумывала, где это я.

Где-то со стороны ног горел огонь, грел так чудесно. Я лежала на постели, словно сплетенной из древесных стружек… с ума сойти, какая она мягкая…

– Виола, – снова прошептал Брэдли. – Что-то происходит.

Села я слишком быстро – голова сразу пошла кругом. Пришлось наклониться пониже вперед и закрыть глаза, чтобы как-то восстановить дыхание.

– Небо встал минут десять назад, – сообщил Брэдли. – И до сих пор не вернулся.

– Может, ему просто в туалет понадобилось, – предположила я (голову начало дергать болью). – Надо думать, у них это тоже бывает.

Костер нас немножко слепил, но за ним все-таки можно было различить полукруг спаклов – большинство расположились на ночлег. Я поплотнее завернулась в одеяло. Оно было сделано… гм, вроде из мха и лишайников, типа тех, что они растят на себе для одежды, но других, плотнее, больше похожих на ткань… Тяжелые такие и очень теплые.

– Но это еще не все, – продолжал Брэдли. – Я что-то видел у них в Шуме… Просто картинку, мимолетную и быструю, но довольно четкую.

– И что там было?

– Группа спаклов, – сказал он, – вооруженных до зубов. Они пробирались в город.

– Брэдли, – возразила я, – Шум на самом деле так не работает. Там в основном фантазии, воспоминания и желание, а реальные вещи переплетаются с нереальными. Нужно много практики, чтобы хотя бы начать угадывать, где, возможно, правда, а где то, чего человек просто хочет. В основном это просто мусор.