Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Соглашение с шотландцами стало компромиссом между непримиримыми идеями, договором, рожденным необходимостью и вскормленным иллюзорными надеждами. Приближавшаяся победа короля угрожала шотландским ковенантерам ненамного меньше, чем английскому парламенту, и они сомкнули ряды перед лицом общей опасности. Но, кроме этого, общего у них было мало.

Позднее шотландцы обвинили англичан, что те обманывали их, но в то время обе стороны вступали в альянс с открытыми глазами. Сэр Гарри Вейн, проводивший переговоры, не был и не притворялся пресвитерианцем. Но, несмотря на фанатизм, ему не нравилась идея придавать политическому договору духовную силу религиозного предприятия. Он настоял, чтобы рядом с библейским термином «Ковенант» стояло слово «лига», то есть чтобы истинный характер договора не был скрыт. Шотландцы согласились на это, как после долгих споров согласились и на изменение условий, касавшихся религии. Первоначально они требовали ликвидации епископата в Англии, на что Вейн с радостью согласился, и насаждения пресвитерианской дисциплины, против чего Вейн возражал. На этом этапе священник из Стерлинга Генри Гатри, известный своими роялистскими симпатиями, попытался разрушить альянс, выступив со страстным осуждением англичан за двусмысленность их намерений в отношении религии. Намек, что англичане скорее предпочтут секты, чем пресвитерианскую церковь, был излишен, поскольку большинство коллег Гатри очень хорошо это знали.

Но у них были подозрения относительно его мотивов, поэтому его выступление против альянса лишь, напротив, убедило их в его необходимости. В результате они навязали англичанам пункт, вынуждавший их привести церкви трех королевств в соответствие друг другу, под чем и понимали соответствие шотландской церкви. Но Вейн настоял на добавлении слов, что это взаимное реформирование должно проводиться «согласно слову Божию».

Это «слово Божие» мог интерпретировать сэр Гарри Вейн или какие-нибудь другие англичане, и, значит, оно могло сильно отличаться от пресвитерианского понимания. Шотландцы прекрасно сознавали цель дополнения, но считали, что смогут свести его на нет, отчасти представив теологическое доказательство, в которое сами верили со всей страстью, что пресвитерианская дисциплина и ничто иное соответствует слову Божию отчасти за счет подавляющего влияния на дела Англии, которое будут иметь после того, как непобедимые шотландские солдаты выиграют войну. Испытание, ниспосланное провидением, столь же удивительное, сколь и отрадное, заставило англичан умолять их о помощи в борьбе против «этих звероподобных, рожденных адом людей… от жестокостей которых мы истекаем кровью и, – как гласила их мольба, – если не вмешается милосердие, мы умрем». Кто мог сомневаться, что Бог, волей которого это происходило, будет и дальше благословлять их работу? В таком убеждении одновременно и религиозном, и практическом, ковенантеры сделали Вейну эти мелкие уступки и приготовились поддерживать англичан с оружием в руках, как только будут согласованы технические детали.

Всем мужчинам от 16 до 60 был дан приказ встать под знамена, имея при себе для предстоящего похода запас продуктов на 40 дней. Младший из братьев Гамильтон, граф Ланарк, будучи государственным секретарем, именем короля дал приказу зеленый свет. В тот год урожай собрали рано, поэтому никто не сомневался, что деньги от налогов придут быстро. Лорд Ливен согласился быть главнокомандующим. За два года до этого он поклялся королю, что больше никогда не поднимет против него меч, но нынешнюю чрезвычайную ситуацию посчитал не имеющей отношения к этой клятве. Ассамблея шотландской церкви, совпадая в этом с английским парламентом, отправила Карлу послание с уверениями, что шотландцы вступают в войну целиком и полностью в его интересах. Комитет сословий одобрил выделение денег на нужды армии, и Аргайл стал первым в списке лиц, предоставивших частные займы, подписавшись на 12 000 фунтов. Эдинбург подал пример, предложив набрать и «снарядить» за счет города 1200 солдат, которые должны были явиться «по зову барабана в своих лучших доспехах» и в дальнейшем подтвердить солидарность двух народов.

Однако обе стороны сознавали различия, разделяющие их вопреки нынешнему единству. Знаменательным стал сам выбор Филипа Ная в качестве проповедника, выступавшего по случаю официального подписания лиги. Еще в Эдинбурге его проповедь с сильным национальным колоритом звучала достаточно агрессивно. Теперь в Вестминстере он подчеркнул, что цель, которую они перед собой ставят, – это очищение отправления религиозных обрядов в соответствии не с национальным образцом, а согласно тому, «что гласит Слово». Когда Най закончил, Александер Хендерсон, выступая от имени шотландцев, вежливо, но твердо добавил собственные наставления и привлек всеобщее внимание к «примеру близкого соседа – церкви королевства Шотландия».