Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Ленгдейл и его Северная кавалерия присоединилась к ним в Эшби-де-ла-Зуш, но Джерард и валлийцы не смогли так быстро добраться до них, и ничего не было слышно о Горинге с его 3000 воинами, которому приказали явиться в Маркет-Харборо. У Горинга случился очередной запой. Он провалил попытку перехватить Ферфакса по пути с Запада. Две группы его разгоряченных войск, сходившихся с разных сторон к тому, что они приняли за врага, два часа бились друг с другом, прежде чем поняли свою ошибку. «Это самый фантастический случай за все время войны», – без тени раскаяния сообщил Горинг. Через несколько дней он снова был в своем любимом Бате, куда советники принца Уэльского перевезли своего юного подопечного из-за вспышки чумы в Бристоле. Здесь Горинг при поддержке лорда Калпепера выдвинул возражения против приказов Руперта. Они утверждали, что королю следует вернуться в Оксфорд, сами же, соединившись с Западной армией, быстро справятся с Ферфаксом и «его новой неопытной армией». Делая вежливый жест в сторону Руперта, они сравнили этот план с его блестящей победой над Мельдрамом под Ньюарком в прошлом году. Но на самом деле это была откровенная попытка изменить его решение о проведении кампании на Севере и снова вернуть ось наступления на юго-запад.

Задолго до того, как их несвоевременные возражения дошли до штаб-квартиры короля, новый план Руперта начал приносить результаты. Парламент отозвал Кромвеля защищать Восточную ассоциацию и, будучи обманут злонамеренным и безосновательным донесением, что губернатор сдаст им Оксфорд, оставил Ферфакса вести осаду своими силами. Сэр Эдвард Николас с тревогой писал королю из осажденного города, но ему велели набраться терпения и стойко нести тяготы осады, даже если ему придется урезать рацион герцогу Йоркскому. «Ради бога, дайте нам времени, сколько сможете», – писал Дигби, скоро король соберет силы, чтобы дать бой «за всех и за все». Дела идут как нельзя лучше, и «с начала войны у нас никогда не было столько причин благодарить Бога».

Войска короля пополнились местными силами под началом лорда Лафборо, который, как и Генри Гастингс, с самого начала войны решительно и яростно отстаивал дело роялистов в Лестершире. Отряды фуражиров Руперта заходили далеко вглубь пуританской территории Ноттингемшира и добывали провизию для людей и животных, угрожая жителям, что иначе их деревни «подвергнутся грабежу со стороны голодных солдат».

29 мая армия короля пошла в наступление на Лестер, уютно расположившийся под обманчивой защитой массивных средневековых стен. Парламент разместил в городе достаточно сильный гарнизон, для которого встреча с роялистами стала полной неожиданностью. Солдаты из отряда, посланного из города для рекогносцировки, отдалились от ворот на три-четыре мили. Они настолько не ожидали увидеть врага, что прихватили с собой охотничьих собак, чтобы по ходу исполнения своих воинских обязанностей добыть пару-другую зайцев. Сильно удивившись, но не испугавшись, они быстро и организованно ретировались в Лестер.

На следующее утро Руперт подтянул свои войска к городу, дал два пушечных залпа, чтобы встревожить его обитателей, а затем послал герольда предложить горожанам прощение, если они откроют ворота королю. Они ответили отказом и задержали герольда. Руперт, который всю прошедшую ночь давал указания инженерам, устанавливавшим батарею с южной стороны от города, в 3 часа пополудни открыл огонь и к 6 часам пробил в стене широкую брешь. В полночь, тщательно подготовив диспозицию, он дал сигнал к общему наступлению. Роялисты атаковали город сразу с трех сторон. Основные силы шли с юга через брешь в стене, в то время как две группы войск меньшей численности с осадными лестницами штурмовали город с севера и с востока. Тем временем кавалерия приготовилась ворваться внутрь, как только пехота проникнет в город и откроет ворота. Защитники сражались мужественно, но безуспешно. В течение часа в Лестере был триумфально установлен «большой черный штандарт» принца. К часу ночи 31 мая роялистская пехота смяла стражу у городских ворот и открыла путь своей кавалерии, которая «прочесала город».

Лестер дорого заплатил за неповиновение королю. Ни Карл, ни кто-либо из его офицеров не пошевелил пальцем, чтобы остановить бесчинства своих людей. К счастью, жажда убивать быстро уступила место жадности и желанию грабить. Королевская пехота, преимущественно валлийские парни, недавно спустившиеся со своих бесплодных гор, с радостью набросились на блага Лестера. Они шарили по домам, лавкам и погребам, набивая свои вещевые мешки разными полезными вещицами, а карманы – звонкими английскими монетами. К рассвету в городе не осталось «ни одного неограбленного коттеджа», и солдаты побрели к своим повозкам, шатаясь под тяжестью добычи, но очень довольные службой в армии короля.