Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Во время своего краткого пребывания в Париже Дигби озарил двор королевы ослепительными лучами надежды. Он заверил ее, что договор с Ирландской Конфедерацией заключен и что вскоре они отправят 12 000 человек к Монтрозу в Шотландию, в то время как Аргайл без промедления присоединит своих Кемпбеллов к этой новой ирландско-горской армии. Окрыленный верой в эти химеры, он смог с большой убедительностью сказать кардиналу Мазарини, что французская корона ничего не потеряет, поддерживая короля Карла, который правильным путем идет к восстановлению своей власти, опираясь на совместную помощь ирландских католиков и шотландских ковенантеров. Но Мазарини не обманывался. Из мрачных сообщений французского посланника он знал, как плохо приняли короля шотландцы, но его все сильнее беспокоило, как бы окончательный разгром короля и становление агрессивной английской республики не причинили вреда Франции. В то же время он видел удачную возможность получить стратегический плацдарм на ирландском побережье. В результате Мазарини согласился помочь королю, если лорд-лейтенант Ормонд заключит реальный альянс с конфедератами. Дигби завершил свои дела, встретившись с папским нунцием в Париже и попросив его употребить свое влияние для отзыва Ринуччини, поскольку его вмешательство только вредит королю, а значит, и делу ирландских католиков.

На обратном пути в Ирландию Дигби снова высадился на Джерси, исполняя просьбу королевы отправить сына к ней. Это вызвало такие резкие возражения в Совете принца, что тот прервал совещание. Теперь, когда ему исполнилось шестнадцать, он взял дело в свои руки и, действуя в соответствии с письмом от отца, тайно полученным им 11 месяцев назад, решил воссоединиться с королевой. 25 июня принц отплыл во Францию, в то время как не согласные с этим советники остались на Джерси, где Эдвард Хайд уже начал работу над своей «Историей восстания».

В начале июля лорд Дигби вернулся в Дублин, где сообщил Ормонду, что раз король в плену, то отныне следует считать королеву осуществляющей его власть по всем вопросам политики. Для обеспокоенного лорда-лейтенанта важнее было узнать, что Франция пообещала помощь, если он сможет заключить договор с конфедератами. Это обещание, которое полностью подтвердил французский посланник в Килкенни, склонило значительное число лидеров конфедератов в пользу договора Ормонда.

К несчастью, в то же самое время Гламорган получил от короля обещание безоговорочно отдаться в руки нунция и воспринял это как прямое подстрекательство к отказу от договора Ормонда и замену его тем самым договором Гламоргана, который до этого был отвергнут. Таким образом, Карл сам становился инструментом разрушения альянса с Ирландской Конфедерацией, который родился на свет в результате почти трехлетней кропотливой работы Ормонда. 30 июля Ормонд официально завил в Дублине, что лорд Маскерри и его соратники, вопреки мнению нунция, ратифицировали этот договор. Казалось, ирландская армия наконец-то готова плыть в Англию, и, поскольку роялист сэр Джон Оуэн все еще удерживал порт Конвей, у них было подходящее место для высадки. Но Ринуччини с зимы обрабатывал ирландское духовенство с целью не допустить принятия этого договора народом и с немалым искусством играл на склоках и разногласиях в Высшем совете. И вскоре Ормонду суждено было узнать, что подписание договора Маскерри и другими лордами – еще не гарантия, что он будет одобрен конфедератами.

Все это время король в Ньюкасле тянул время, продолжая приводить Хендерсону свои беспорядочные религиозные аргументы. В один из жарких июльских дней к нему приехал герцог Гамильтон. Их примирение после долгого заключения Гамильтона вышло неловким. Оба терялись, краснели, запинались и замолкали, но, когда первоначальное смущение прошло, Карл подозвал Гамильтона, и за полчаса разговора они, казалось, восстановили прежнюю дружбу. К аргументам священников Гамильтон добавил дипломатическую убедительность: стоит королю согласиться с пресвитерианской системой церковного управления, и шотландцы помогут ему добиться от победоносного английского парламента более выгодных условий по всем остальным вопросам.