#война#мир#секс

— Я прямо анекдот вспомнила, — рассмеялась я. — Встречает миллионер бывшего одноклассника, бомжа, тот руку протягивает и говорит: «Вася, я три дня ничего не ел», а миллионер отвечает: «Ну что же ты, Петя, надо себя заставить».

Ванька рассмеялся.

— Рита, тебя точно надо заставить!

— О нет, не стоит запихивать в меня фуагра в частном самолёте. Боюсь, на взлёте меня стошнит.

— С правильной дозой шампанского, луковым джемом и на хрустящем чёрном хлебце не стошнит.

Нагруженная тележка со скрипом колёс повернула к выходу.

— Тут всё так дёшево! — воскликнул Ванька, окидывая взглядом паллеты с распродажной продукцией.

— Скажи это вон той бабушке на кассе, — ехидно ответила я.

Он подрулил к старушке с докторской колбасой, сливочным маслом, молоком и упаковкой яиц на ленте:

— На меня считайте! — крикнул он кассирше и подложил к старушкиным покупкам банку красной икры и коробку конфет из нашей тележки.

— Что вы, что вы, молодой человек! — всплеснула руками бабулька.

— Не стесняйтесь, — заговорщически сказала ей я. — Он точно не обеднеет.

— Но это же неловко… — Старушка расцвела и рассыпалась в благодарностях.

* * *

Вряд ли кто-либо заселялся в пятизвёздочный отель международного класса с кучей переполненных пакетов из «Магнита». Судя по взглядам швейцаров, нет. И зачем нам всё это? Впрочем, какая разница! Чудит, пусть чудит, это даже прикольно!

Ваня, не стесняясь, сгрузил покупки в золотистую тележку для чемоданов, которую подкатил стройный молодой человек в гостиничной форме, а мне вручил в руки торт.

— Я всю жизнь хотел попробовать Муравейник, так что неси. Это ценный груз. Доверяю только тебе, Рита.

— А если уроню?

— Будем есть с пола.

Пальмы у входа, потревоженные ветром, поклонились нам. Лицо освежил запах моря.

Иван зашёл в холл отеля, как к себе домой. Кивнул администратору, поспешившему навстречу с любезной улыбкой.

— Здравствуйте! Я в свой номер. Формальности потом.

— Конечно, Иван Аркадьевич, как пожелаете, — воссиял искусно сфабрикованным обожанием мужчина средних лет с благородной сединой в чёрных волосах.

Девушки за стойкой ресепшена проводили нас такими же улыбками.

— И какой у тебя «свой» номер? — поинтересовалась я.

— Президентский люкс, конечно.

Я почувствовала себя героиней фильма «Красотка» от изрядной порции дежавю. Хотя Иван совершенно был не похож на Ричарда Гира. В мраморно-зеркальном предбаннике с несколькими лифтами носильщик нажал на кнопку, поглядывая на нас с умеренным интересом и не забывая улыбаться. Я шепнула Ване на ухо:

— Столько любезности вокруг.

— Всегда так. Патока, — с пренебрежением ответил он.

— У тебя нигде не слипается? — хмыкнула я.

— А ты дерзкая, — заметил Ваня.

— Очень.

— Надо заняться твоим воспитанием.

— Нельзя. У меня в руках ценный торт.

Иван посмотрел на меня так, что в животе у меня погорячело и отозвалось предвкушением чего-то запретного.

Мы доехали молча до нужного этажа. В голове крутились мысли и междометия, но почему-то расхотелось что-либо говорить. Я чувствовала на расстоянии полуметра неосязаемую, но безумно притягательную мощь, идущую от Ивана. Вот-вот мы останемся наедине и… По телу прокатилась волна жаркой дрожи. Я вцепилась обеими руками в торт. Еще можно передумать, но не хочется. Меня всегда привлекал риск.

С лёгким звоном дверцы лифта открылись. Мягкая ковровая дорожка поглотила стук каблуков. Иван открыл карточкой замок, и белая дверь пропустила нас и носильщика с тележкой в президентский люкс.

Пару секунд, шуршание купюр на чаевые, и дверь снова закрылась за юношей в форменной ливрее. Белые стены, белая мебель, белый ковёр с чёрным узором, похожим на королевский герб. Бросилась в глаза корзина с фруктами, вином и цветами — красочное пятно на белом столике в гостиной. Иван небрежным движением сбросил куртку и шагнул ко мне.

Волнение зашкалило вместе с иррациональным и необъяснимым желанием сбежать. Я поставила коробку с тортом на тумбочку в прихожей и зачем-то сказала:

— Ценный груз доставлен. Я пойду. — Во рту пересохло.

— И не попробуешь его?

— Кого? — у меня застучало в висках, словно кровь в венах стала горячей, и её продолжали разогревать изнутри.

— Торт.

Я пожала плечами и шагнула к двери. В ту же секунду почувствовала жар ладоней на талии. Затем мои руки оказались пригвожденными к стене. А его глаза напротив моих.

— Я тебя не отпускал.

— Ты перепутал роли… — чуть хрипло прошептала я. — Это ты предлагал мне тебя распять.

— Ты упустила твой шанс. Теперь моя очередь.

Жадный, почти пугающий поцелуй.

«И снова война?» — подумала я и прикусила ему губу.

— Ты невозможная! — выдохнул он, отстранившись. Но только на мгновение, чтобы выдернуть меня из пальто.

Порывистые движения. Его руки в моих волосах, на шее. Горячее дыхание рывками. Мои пальцы сами бросились расстёгивать его рубашку. Его — мою. Он с нетерпением рванул её вверх. Защелкали отлетающие в разные сторону пуговички. Серебряные шарики и цепочка контрастом от его рук упали прохладой на мою кожу. Он высвободился из своей рубашки.

— Красивая! — сказал он.

— Ты тоже…