Война на Финском побережье 1854-1855 гг.

Прошло почти сорок лет. Авг. Шауман — издатель «Morgonbladet» — вновь взялся за перо, чтобы оживить это прошлое и передать (в своих воспоминаниях) потомству некоторые факты, а также пояснить ту точку зрения, которой он тогда держался, как редактор указанной газеты. Назвав Топелиуса Тиртеем и приведя два его стиха, он говорит: «Что Финляндия обязана была принять участие в войне и с оружием в руках сделать все, что могла для отражения неприятельских нападений на её берег, в этом не могло быть различия во взглядах. Этого требовал долг, тяжелый долг, который необходимо было свято исполнить. Но сознание сего долга нельзя было поднять во всех на степень энтузиазма. Если капля крови двух-трех раненых воинов и пролилась на финском берегу, то тем самым честь нашей страны не была еще запятнана, и если неприятелем похищен какой-то корабль, то этим еще право страны не было нарушено. Военное время естественно должно было причинить нам большие потери и страдания, к этому нам надлежало быть подготовленными; оставалось только терпеливо покориться им и утешиться тем, что тягость вины за все это падала не на нас... Причины войны лежали далеко от нас; Финляндия не имела никакого в них участия. В последствиях от них также нельзя было предвидеть никаких неблагоприятных (ogynsam) перемен нашего положения. Громы войны могли, пожалуй, в известной мере очистить ту давящую атмосферу, которая нас окружала; других перемен не ожидалось».

Рядом с фрондирующими финляндцами справедливость требует поставить еще одно печальное явление, которое изредка давало себя знать то здесь, то там. Мы говорим об отношениях некоторых лоцманов к своим обязанностям. Многие из них выказали себя замечательными героями и подвиги их тогда же были отмечены в русской печати. Особенно громкую известность заслужил лоцман Сёдерлинг. Этот отважный моряк на утлой лодке поехал осмотреть те места около Поркалаудда (19 июня 1854 г.), на которых неприятелем расставлены были баканы. С Сёдерлингом находился лоцманский ученик и один крестьянин. Лодка была замечена неприятелем, который стал преследовать ее на пароходе. Девять пушечных выстрелов было сделано по лодке, но она уцелела. Во время преследования пароход наткнулся на мель. Не желая упустить дерзкого финна, неприятель снарядил для погони две шлюпки, с которых открыт был по беглецам ружейный огонь.

Лоцман Седерлинг

Держа одной рукой парус, а другой весло, заменявшее руль, Седерлинг прекрасно лавировал и, наконец, выйдя на ветер отделался от англичан. Едва обстоятельства несколько поправились и Седерлинг получил возможность освободить руки, он взял ружье и сделал по неприятелям два выстрела. Те ответили двумя залпами и прекратили преследование. Это небывалое единоборство происходило на протяжении 7 верст. Известно еще, что многие финляндцы отказались служить проводниками у англичан, напр., Бергстрем (владелец судна «Виктор»). Он опасался последствий от посадки английского судна на мель. По некоторым лоцманским лодкам стреляли из пушек. Мы указывали уже на подвиг крестьянина Канконена и на достойное поведение коммерции советника Доннера, портреты коих имеются в Гельсингфорсском дворце. Не мало мужества проявили еще почтари-гребцы, перевозившие почту в шхерах. Благодаря их осторожности и сообразительности, почта ни разу кажется не попала в руки неприятеля, крайне затруднявшего своим дозором сообщение между островами и материком[59].

Но, к сожалению, рядом с этими самоотверженными героями, оказались и такие лоцманы, которые или отказывали нам в своих услугах, или, напротив, содействовали проводке неприятельских судов. Известный уже нам Аркас рассказал в своих воспоминаниях следующий случай: «Мне хотелось ночью на одном из своих пароходов «Смелом» выйти к стоявшим против Свеаборга кораблям (неприятеля) и протаранить одного или двух... Пароход был готов, но лоцман, вероятно, умышленно куда-то скрылся... По этому поводу Аркас признал нужным заявить, что во время войны наши лоцманы-финляндцы вели себя очень двусмысленно: были основания предполагать даже, что они сообщали неприятелю все, что у нас делалось в Финляндии. «Не могу умолчать также, — говорит он, — о том, что финляндские землевладельцы весьма недружелюбно относились к нам, морякам и войскам, почти всегда отказывали в продаже какой-либо необходимой провизии и при удобном случае снабжали ею неприятеля, с которым, по-видимому, были в близких отношениях...».