Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Таким образом, фон Бок был осведомлён о голодной стратегии командования. У нас есть сведения про его обеспокоенность этим фактом, но смог бы он решительно протестовать против него, если бы события под Москвой развивались аналогично ленинградским? В этом есть большие сомнения. Можно однозначно сказать, что все — от Гитлера до Вагнера — были бы против него. Более того фон Бока, начни он перечить Берлину, не поддержала бы и часть собственного офицерского корпуса, которая внутренне согласилась с планом Бакке. К этому числу принадлежал, например, генерал Хейнрици, который 15 сентября написал своей семье: «…Обширные пространства Украины — наиболее плодородной части России — попадут в наши руки. Наш переводчик [Бейтельшпахер] утверждает, что Украина может прокормить всю Европу. Без нее в России наступит голод. Меня это устраивает»[685]. Фон Бок подвергся бы тотальному психологическому давлению, которое побуждало бы принять «суровую необходимость». Пожалуй, единственное, что реально мог сделать командующий группой армий «Центр» в этих условиях, — это подать в отставку, но уходить на пороге победы, заведомо лишать себя славы полководца, разбившего большевиков под Москвой? Думается, что в конечном итоге фон Бок вёл бы себя так же, как фон Лееб, то есть фактически умыл бы руки.

Намерению окружить, разбомбить и заморить Москву голодом фюрер был верен до самого конца. Зятю Муссолини графу Чиано Гитлер говорил 29 ноября: «Москва должна быть окружена. Не будет никакого штурма города, вместо этого постепенно, одна за другой, будут отрезаться его связи с внешним миром»[686]. А Геббельс 30 ноября 1941 года записал в дневнике: «Удивительно, как мало внимания фюрер в этой войне обращает на соображения престижа. Он вообще не думает о том, чтобы завоевать Москву и провести там парад победы. О победном параде не будет и речи; когда Москва перейдёт в наши руки, она, вероятно, будет представлять собой груду обломков… В данном случае война ведётся не для того, чтобы пожинать лавры, а для того, чтобы уничтожить противника. Это самое важное, и достижения этой цели мы будем добиваться всеми силами»[687]. Однако «всех сил» не хватило: ни Москва, ни Ленинград, ни другие города не были уничтожены нацистами.

Тем не менее продовольственное положение Советского Союза серьёзно ухудшилось. После разрыва цепочек снабжения несколько регионов «лесной зоны» голод, спланированный Бакке, всё же поразил. Особенно трагичная ситуация была на самом севере России, в Архангельске. Уже в августе 1941 года город недополучил 42 800 тонн муки. «В сентябре были введены карточки, норма выдачи по ним составляла 400 грамм… Но принимаемые меры экономии, введённая мизерная норма не могли существенно выправить ситуацию в нехлебородном регионе»[688]. Всего за годы войны от голода и болезней в Архангельске умерло 38 000 человек. Критичные проблемы с продовольствием также были в регионах Вологодской и Читинской областей, Якутии и Западной Сибири.

И все же несмотря на это, в целом замысел Бакке оказался сорван так же, как и тесно связанный с ним план «Барбаросса». В 1941 году немецкие войска не сумели занять все территории, откуда планировался вывоз ресурсов, и, соответственно, отсечь от них города нечернозёмной зоны. Тотальной катастрофы, которую предрекали майские директивы, не произошло. Для того чтобы полностью уморить население уже захваченных городов вроде Харькова или Киева, необходимо было организовать полную продовольственную блокаду, а для этого у немцев попросту не было сил. Нацисты смогли эффективно уничтожить по рецептам Бакке лишь ту категорию cоветских граждан, которая оказалась в их власти безоговорочно: «Самую обильную дань план голода собрал с советских военнопленных»[689].

***

20 января 1942 года состоялось Ванзейское совещание, на котором ответственные лица Третьего рейха согласовали окончательное решение еврейского вопроса. Спустя пять дней Гитлер произнёс любопытную фразу: «Почему я должен смотреть на еврея другими глазами, чем на русского военнопленного? В лагерях военнопленных многие умирают, потому что евреи загнали нас в это положение. Ну а я-то что могу сделать? Зачем же евреи развязали эту войну?»[690]

Из этих слов можно сделать вывод, что к уничтожению всех без исключения евреев Европы фюрера подтолкнул успех плана голода — точнее, той его части, которая касалась истребления миллионов солдат РККА, оказавшихся под властью нацистов. «Если мы уже уничтожили одних, почему нельзя сделать этого с другими?» Зверь вкусил крови и захотел ещё.