Война (СИ)

Овета наблюдала, как обратно в карету впрягли двух лошадей, укоротив оглоблю, и проводник, взяв их в поводу, осторожно повел по дороге, которая плавно огибала гору. Её люди, по его требованию, убирали с дороги поваленные ветви, стволы, отводили низко висящие ветви кустов и деревьев. Ни одна веточка не должна быть сломана, чтобы не навести врагов на их след. Когда карета проезжала, большие стволы старались вернуть на место. С заброшенной дороги проводник свернул на еще более неприметную широкую тропу:

— Тут раньше ходили телеги и возы. Я ещё помню это, — пояснял проводник. — Главный вход обвалился. Вернее, его специально обвалили, чтобы мальчишки типа меня туда не шастали. Но, этот ход был безопасней, он никогда не обваливался. Туда войдет карета, а уж внутри места, хоть отбавляй. Там раньше озеро было, холоднючее — ужас! А уж от него отходят туннели. Красиво там! Жаль, что рудник оскудел.

То, что в открывшийся проём войдет карета, проводник явно преувеличил. По ширине карета, может, и прошла бы, но вот с высотой были трудности. Под свет факелов пришлось срочно выкапывать колеи для колес, обрубать висящие корни деревьев и кустов, и прикладывать усилия всех присутствующих, чтобы карету протиснуть через низкий вход. Дальше туннель был широким, потолок подпирали стоящие по бокам бревна подпорки и лишь кое-где на земле лежали кучи обвалившейся земли и камней, через которые карета все же переваливалась, хоть и с трудом. Проводник с факелом уверенно вел их дальше, и остановился только тогда, когда они дошли до широкого высокого грота.

Пораженные илонийцы остановились. Факел проводника не в полной мере освещал огромную пещеру. Стены терялись во мраке, тени причудливо уходили ввысь, а озеро в неярком свете факела переливалось таинственным отсветом.

Оставив Овету с кучером у озера, остальные вернулись к выходу.

Карета протиснулась, зато снаружи остались следы, в лунном свете однозначно указывающие на то, что недавно тут тащили что-то тяжелое. Растительность, которая прикрывала вход, делая его невидимым, была сорвана. Вход зиял чернотой, прямо-таки предлагая войти и поискать беглецов. Илонийцы с проводником обошли вокруг холма.

После некоторых споров, собрав с земли и внеся внутрь остатки растительности, они взобрались на склон над входом и спустили вниз поросшие мхом поваленные деревья, а затем свалили несколько сухостоев, которые своими голыми густыми ветвями совершенно закрыли вход, сделав его невидимым и непроходимым. К рассвету они закончили. После чего возвратились к карете. Без проводника среди множества туннелей и боковых входов найти ее было бы трудно.

Овета сидела рядом с отцом у разведенного кучером костра. Из мха и веток им соорудили лежанку, накинув на нее покрывала из кареты, после чего Интара переложили на нее.

Вернувшись, ее люди жалостливо переглянулись. Со стороны было определенно видно, что смерть коснулась черт их принца. Но все их попытки убедить в этом дочь Интара разбивались об её яростное шипение, сопровождаемое всхлипами и слезами.

Мужчины стреножили коней, сняли с кареты сундуки и тюки. Один из Оветиных телохранителей занялся их пленником. Робкие попытки привлечь Овету, как лекарку, встретили её полный ненависти взгляд. Девушка явно не собиралась лечить убийцу отца.

Как ни странно, тот был еще жив. Некоторые из многочисленных ран выглядели хорошо. Страдания ему приносили те, которые воспалились. Кое-как промыв раны, и наложив чистые повязки, юношу устроили подальше от Оветы и ее отца, с другой стороны кареты, соорудив возле него небольшой костерок.

Посовещавшись со своими, Фет достал из своих запасов цепь, которой связывались сундуки на крыше и на запятках кареты. Один конец закрепили на ноге пленника, замкнув замком от сундуков, другой — к железной оси кареты, также сцепив два звена цепи вторым замком. Теперь можно было не беспокоиться, что пленник убежит.

В дополнение кучер старыми вожжами несильно, но надежно связал руки пленника за спиной, закрепив запястья в петли, и соединив петли, оставив между ними небольшое расстояние. Теперь юноша был связан, но доступ к ранам как спереди, так и сзади был открыт, и у пленника была относительная свобода, не угрожающая, тем не менее, окружающим.

Дым от костра тихо стелился вдоль озера, рассеиваясь и не выходя наружу, поэтому опасений, что он будет замечен снаружи — не было. Костер поддерживали всю ночь. Около него было тепло и уютно. Слегка поужинав, Овета опять задремала возле постели отца, не выпуская его руки. К завтрашнему дню ей нужны были все силы.

На следующий день мужчины ушли на разведку. А Овета приступила к решающим действиям. Укрепляющий и восстанавливающий силы отвар был приготовлен, добавлено красное вино. И она по капле капала отцу в рот, следя, чтобы та проскользнула вовнутрь, а не вытекала обратно. Приходилось поднимать голову отца, даже вдувать эту драгоценную каплю в рот. Была забыта усталость, не чувствовался голод. Каждое мгновение она ожидала, что отец очнется, и, не дождавшись, капала отвар все снова и снова.