Война волка

Помню, как враги неслись на нас с разверстыми ртами, закинув на бок щиты, чтобы не мешали колоть копьем или мечом. Сердик, огромный и преданный, но неизменно неуклюжий, полег первым. Он почти уже добрался до Берга и повернулся в удивлении, но не успел даже отпрянуть, и копье норманна пробило его насквозь – настолько силен был удар. Кольчуга вздулась на спине у Сердика бугром, потом наконечник вышел наружу, а второй норманн рубанул гиганта мечом по лицу, и кровь обагрила серое утро.

Враги торжествующе вопили. Позади у Сердика находился Вульфмэр, еще один сакс. Он был из числа воинов моего кузена, принесших присягу мне, и я видел, как он тоже умер. Ему удалось вскинуть копье, нацелить и даже двинуться навстречу набегающей на нас толпе, но удар копья в щит отбросил его. Он наполовину развернулся, ткнул своим оружием; меч норманна отбил древко, а другой северянин обрушил секиру на череп Вульфмэра и расколол его, словно полено.

Я, выхватив Вздох Змея, бросился вперед, но Финан врезался в меня справа, остановив.

– Ко мне! Ко мне! – завопил он. Только богам ведомо, как мог Финан так быстро двигаться, потому что еще миг назад он находился в нескольких шагах от меня. – Ко мне! Щиты! – Он стукнул своим щитом о мой. – Поднимай!

Признаюсь, ошеломленный этим внезапным нападением, я был как во сне. Кто-то – как позже выяснилось, Беорнот – встал слева от меня. Норманны Скёлля находились в двадцати шагах. Берг пропал. Кеттил, один из моих норманнов, резко крутанулся и вызвал врага на бой. Норманн бросился на него с копьем. Кеттил танцующим шагом увернулся, взмахнул мечом, и противник с залитым кровью лицом пошатнулся.

– Уходи! – вскричал Финан, и Кеттил попытался, но на него насели двое, заставляя пятиться. Он сделал выпад, меч его вошел одному из противников в живот и засел там. Я вскричал в бессильной ярости, когда клинок второго норманна полоснул Кеттила по горлу. Тот был отличным фехтовальщиком, любителем принарядиться, человеком тщеславным, но из тех, от чьей шутки покатывается весь зал. Люди пополняли нашу «стену», я слышал стук, с которым сбитые из ивовых досок щиты соприкасались друг с другом, но воины впереди нас продолжали умирать. Годрика, в прошлом моего слугу, пригвоздили к земле ударом копья в живот. Он зарыдал как ребенок. Эдвольд, дородный и нерасторопный, попытался убежать, но его тоже достали копьем. Он также рыдал. Турстан, истовый христианин, искренне уверявший меня, что моя душа в опасности, сразил норманна ударом тяжелого копья и продолжал колоть и кричать до тех пор, пока два меча не отправили его душу в рай. У него остались жена в Беббанбурге и сын в Эофервике, учившийся, чтобы стать священником. Потом погиб Кенвульф, человек надежный, честный и терпеливый. Ему секирой вспороли живот. Пошатнувшись, с вываливающимся на землю кишками, он застонал и отчаянно вцепился в рукоять меча, а потом рухнул на залитую кровью траву. Он тоже был христианином, но, подобно многим, предпочел умереть с оружием в руке.

Прав был поэт-священник: wæl feol on eorþan – наземь падали воины.

Все это произошло в мгновение ока. Погибли те, кто шел к Бергу и оказался на пути у норманнов, хлынувших через ров. Воины пали, но, умирая, на миг задержали атакующих, и этого времени хватило, чтобы остальные мои дружинники наскоро образовали «стену щитов». На самом деле нас спас Сварт, бросившийся в наступление с правого фланга во главе людей Сигтригра.

Раздался стук щитов.

Сварт ринулся в бой как ульфхедин – опьяненный битвой великан, с костями в бороде и огромной секирой в обеих руках. А с ним – по меньшей мере два десятка воинов, их щиты ударили о щиты воинов Скёлля. То была схватка норманна с норманном в ярости клинков.

– Вперед! – заорал я, и моя «стена щитов» вступила в бой.