Война Волка

— Я поклялся в верности королю Сигтрюгру, — ответил я, — и не могу нарушить клятву. Как я могу служить вам обоим — и тебе, и ему?

— Ты можешь присягнуть, что никогда не выступишь против меня и не будешь мне мешать.

— А если ты вторгнешься в Нортумбрию?

— Тогда ты не станешь со мной сражаться.

— А как же клятва моему зятю? Если... — я помолчал, — ...когда ты вторгнешься в Нортумбрию, моя клятва Сигтрюгру потребует, чтобы я с тобой сразился. Ты хочешь, чтобы я нарушил слово?

— Это клятва язычника, — ответил он, — а значит, она не имеет значения.

— Как та, что ты принял от Ингилмундра? — спросил я, и он ничего не ответил. — Верность Сигтрюгру определяет мою жизнь, принц, — его титул я произнес снисходительным тоном. — Я поклялся леди Этельфлед защищать тебя, и буду защищать и впредь. И если ты начнешь войну с Сигтрюгром, я сдержу слово, постаравшись взять тебя в плен и оставить в живых. — Я покачал головой. — Нет, мой принц, я не стану клясться тебе служить.

— Очень жаль, — ответил он.

— А теперь, мой принц, — продолжил я, — я поеду на поиски брата Осрика. Если, конечно, ты не вздумал меня останавливать.

Он покачал головой.

— Я не стану тебя останавливать.

Я смотрел ему вслед и злился из-за того, что он попросил меня принести клятву. Ему следовало лучше меня знать. А потом я подумал, что он еще дозревает до власти, пробует свои силы.

Я гнался за Арнборгом. Ингилмундр сказал, что его дядя, Скёлль Гриммарсон, завоевал преданность всех норвежцев, поселившихся к югу от Риббела, и я полагал, что Арнборг один из них. И он укрывал брата Осрика, то есть брата Бедвульфа, который меня обманул. Я хотел узнать почему и считал, что после того, как брат Бедвульф расстался с нами в Меймкестере, он, видимо, направился во владения Арнборга. Значит, чтобы найти монаха, нужно идти на север.

В дикие земли.

Мы ушли не сразу. Просто не могли. Лошади нуждались в отдыхе, часть охромела, и еще большему числу требовалось сменить подковы. Поэтому мы выждали три дня, а потом ушли на север, хотя первая часть пути вела на восток, к солеварням, что отравляют землю у реки Вивере. Там варили рассол в огромных котлах, горели большие костры, и соль лежала похожими на сугробы кучами. Конечно, и даже эти солеварни построили римляне, или, по крайней мере, расширили, чтобы обеспечивать солью всю Британию. А чтобы облегчить дело, проложили через заливные луга дорогу на высокой гравийной насыпи.

Впереди скакали разведчики, хотя на этой плоской равнине с прямой, как копье, дорогой особой нужды в них не было. Я не ждал никаких неприятностей, однако только дурак путешествует по дорогам Британии, не принимая мер предосторожности. Местами приходилось проезжать через густой лес, где невооруженного путника могли поджидать остатки войска Цинлэфа, но голодные и отчаявшиеся люди не рискнут напасть на воинов в кольчугах, шлемах и с мечами.

Но эти голодные и отчаявшиеся люди вполне могли напасть на наших спутников — восемнадцать женщин, ехавших, чтобы основать монастырь, который Этельстан решил устроить в Меймкестере, и десяток торговцев, застрявших в Честере из-за осады. В свою очередь, у торговцев были слуги, ведущие вьючных лошадей, нагруженных ценным товаром — выделанными шкурами, столовым серебром из Глевекестра и прекрасными наконечниками для копий, выкованными в Лундене. Одна лошадь везла труп приспешника Цинлэфа, голова была отделена от тела и завернута в тряпку. И тело, и голову приколотят к главным воротам Меймкестера, как предупреждение остальным, кто вздумает бунтовать против короля Эдуарда. После того, как я отказался принести Этельстану клятву верности, он держался холодно и отстраненно, однако попросил меня оберегать торговцев, их груз, монахинь и труп по пути до Меймкестера.

— Я не намерен ехать так далеко, — ответил я.

— Ты идешь к Риббелу, — напомнил он, — путь через Меймкестер для тебя самый легкий.

— Я не хочу, чтобы поселенцы с Риббела узнали о моем приближении, а значит, я не могу использовать эту дорогу.

Римские дороги приведут к Меймкестеру, а другая дорога, из крепости, идет к северу, на Рибелкастр, римский форт на Риббеле. Следовать этим путем для нас легче, меньше шансов заблудиться на тропах в бескрайних лесистых холмах, и в крупных поселениях найдутся сараюшки, где можно переночевать, кузницы, чтобы подковать лошадей, и таверны, где кормят путников. Но Арнборг, видимо, занявший старый римский форт Рибелкастр, мог выставить наблюдателей на дорогах. Поэтому я планировал подойти к нему с запада, через заселенные норвежцами земли.

— Монахиням требуется защита, — возразил он.

— Так защищай их, — ответил я, и потому двадцать два копейщика Этельстана ехали с нами, чтобы охранять путешественников на последнем участке пути.

Среди тех женщин была и Сунгифа.

— Вот чего я не пойму, — спросил я ее, — это зачем тебе нужен монастырь в Меймкестере.

— Повсюду нужны монахини, лорд Утред, — ответила она.

— Меймкестер — пограничный бург. Все земли вокруг населяют язычники, скверные и опасные.

— Вроде тебя?