Война Волка

— Человек он жестокий, — сказала она, не поднимая на меня глаз. — Ему нравится, когда люди страдают. Я надеюсь... — ее голос затих.

— Судя по тому, что я слышал, — ответил я, — моя дочь умерла быстро. В бою.

— Благодари за это богов, — пылко сказала она. — У нас здесь бывали беглые рабы из-за холмов, они рассказывали всякое. Он охотится на людей для забавы, спускает на них собак. Говорят, двух своих жен он ослепил за взгляд, брошенный на молодого воина, а самого несчастного кастрировали, зашили в овечью шкуру и бросили охотничьим псам. А его колдун! — она сделала двумя пальцами знак защиты от злого духа. — Но, как я уже сказала, я только вполовину верю тому, что слышу.

— Я убью его, — сказал я.

— Быть может этого хотят боги.

— Быть может.

Той ночью я спал. Я этого не ожидал, но боги оказали мне эту ничтожную милость. Я сказал Финану, что буду проверять часовых, которых мы поставили у забора, но он настаивал, чтобы я поспал.

— Я сам прослежу, чтобы они не заснули, — сказал он и ушел. Я видел сны, но ни один из них не открыл мне воли богов. Я остался один. Они наблюдали за мной, они ждали, хотели увидеть, чем закончится их игра.

Я поклялся, что закончится смертью Скёлля. Или моей.

Этой ночью дождь прекратился, на рассвете показалось ясное бледное небо. Легкий ветерок стал теплее, обещая весну. Я проснулся с воспоминанием о смерти Стиорры и с абсурдной надеждой, что она может быть жива. Я чувствовал, что боги меня оставили, и внезапно мне захотелось сорвать с шеи свой молот и швырнуть в огонь очага, но осторожность остановила меня. Я нуждался в помощи богов, а не во вражде, и поэтому сжал амулет в ладони.

— Разумно было бы, господин, — Финан вошел и присел перед разгорающимся очагом, — взять хотя бы день отдыха. Лошадям это нужно. Нам бы самим обсохнуть. День начался неплохо.

Я кивнул.

— Но я хочу выслать разведчиков.

— На восток? — догадался он.

Я кивнул.

— Убедиться, что Скёлль больше нас не преследует. А потом опять пойдем на восток, домой.

Слово «дом» горчило, как пепел во рту. Я вспомнил, как радовалась Стиорра, впервые увидав Беббанбург, вспоминал, как она гнала лошадь по песчаному берегу, блеск глаз и ее громкий смех.

— Мы вернемся к дороге? — спросил меня Финан.

— Возможно, это самый быстрый путь.

— Сигтрюгр теперь, должно быть, уже знает новости, — сказал Финан. — Он, может быть, уже в пути.

— Возможно, на той же дороге, которой пойдем и мы, — согласился я и вздохнул. — Если он идет.

— А почему нет?

— Может, ему угрожают мерсийцы?

Я ненавидел неопределенность. Я не знал, где мы, я не знал, что случилось в Мерсии, в Кумбраланде или в Эофервике. Я даже не знал, что произошло в Беббанбурге. Должно быть, к этому времени до моего сына уже дошел слух о судьбе сестры, возможно, он повел воинов отомстить за нее?

— Ты не думал об Этельстане? — спросил Финан.

— О чем?

— Мы, возможно, ближе к нему, чем к Сигтрюгру, и Этельстан твой должник.

Я поморщился.

— Я люблю его, однако он становится все больше похож на своего деда, опьяненного богом. Этот мелкий самодовольный ублюдок хотел, чтобы я принес ему клятву.

— Все же, он обязан тебе, — настаивал Финан, — и норвежцы угрожают ему точно так же, как и Сигтрюгру.

Я думал об этом, но думать было непросто. Я постоянно видел Стиорру, которую тащат из стены щитов, слышал ее крик, когда опускался меч, и по улице разливалась ее кровь. Я молился, чтобы она умерла быстро. Я пытался вызвать в памяти ее образ, но не мог, как не мог увидеть и ее покойную мать, Гизелу.

— Господин, — встревоженно произнес Финан.

— Слушаю.

— Скёлль ведь угрожает и Мерсии, — Финан стоял на своем. — Если он потерпел неудачу с Эофервиком, Честер может стать неплохим утешением.

— Если мы пригласим Этельстана в Нортумбрию, — сказал я, — это признание нашей слабости, значит, мы не можем контролировать свое королевство. Кроме того, он в первую очередь должен помочь отцу разбить мерсийских мятежников. Может, он и покончил с Цинлэфом, но остаются другие.

— Возможно, мятежники уже разбиты?

— Может быть. Но если Этельстан поможет нам разбить Скёлля — что станет потом с западной Нортумбрией?

Финан понял мои подозрения.

— Этельстан будет удерживать Кумбраланд?

— И сделает его частью Мерсии, частью Инглаланда. А Кумбраланд принадлежит Нортумбрии, и мой зять — король Нортумбрии, — я помолчал. — А если Этельстан нам поможет, тогда он потребует от меня клятвы.

— Которую он не получит.

— Нет, покуда я жив, — мрачно ответил я. — К черту христиан, — добавил я, — к черту Эдуарда и его Инглаланд. Я дерусь за свою страну.

— Значит, идем к востоку, — подвел итог Финан.

— Идем к востоку.

— Я поведу полдюжины разведчиков, — сказал он.

— Просто проверь, что нам можно идти на дорогу, — ответил я, — поскольку это, наверное, скорейший путь назад, к Эофервику.

— И выдвигаемся завтра?

— Выдвигаемся завтра, — согласился я.

Но мы ушли в полдень, потому что за нами шла охота.