Война за неизбежное (СИ)

Беккет кивнул, выразив тем самым свое удовлетворение. И снова Мерсер угадал желание своего хозяина, и, пожелав доброй ночи, выскользнул так же неслышно, как и вошел.

Мужчина сидел при тусклом свете свечи и размышлял о том, что некая черта подведена. Пусть косвенно, но теперь он имеет отношение к убийству – и теперь так будет и впредь. Он не станет заниматься этим самолично, но если он хочет удержать власть, стоит свыкнуться с подобной мыслью и не уделять ей слишком много внимания.

Сегодняшнее событие имело значение не потому, что он решил наказать глупого юношу, нет; сегодня ему доказали верность. Значит, в тех словах Мерсера была правда… И снова от этого открытия повеяло властью – и Беккет уже примерно представлял, как он эту власть использует.

========== Глава IV ==========

После описанных событий минуло несколько месяцев. Дела в компании шли все так же – ничто не нарушало царящий там порядок, но это затишье совсем не нравилось Беккету.

Вся проблема была в том, что от капитана Джека, или, как его коротко звали члены команды, – капитана Воробья – не было никаких известий. Более того, корабль опаздывал на несколько дней. Такое явление не было редкостью; другие опаздывали и на недели, и на месяцы, но не экипаж Катлера. Поэтому последний старался скрывать свои опасения, превращавшиеся в предчувствие чего-то плохого, и верно: когда минуло чуть больше недели, мужчина получил письмо. Бросив быстрый взгляд на Мерсера, Катлер нахмурился, рассматривая конверт.

Едва увидев адрес места отправления, в душе Беккета ожили те неприятные опасения, преследовавшие его так долго. Но перебороть их пришлось, и руками, которые с трудом вскрыли конверт, мужчина развернул сложенный в несколько раз листок, на котором, судя по всему, были объяснения сему происшествию.

Беккет без труда узнал знакомый почерк мистера Чарльза Годфри-Росса – он был первым помощником капитана, плавал уже много лет, но самое главное – был предан компании и Беккету в частности. Это немного успокоило мужчину: ведь если первый помощник жив, значит, не все потеряно. И, не теряя больше времени на размышления, взгляд серых глаз буквально впился в мелкие, убористые строчки. Однако с каждым прочитанным словом этот взгляд темнел: все худшие предчувствия Катлера подтверждались одно за другим. А содержание было следующим:

«Я надеюсь, что это письмо дойдет до своего адресата, и что сейчас его читаете вы, мистер Беккет. После случившегося непросто описать все достаточно четко и ясно, но я попробую восстановить прошедшее максимально точно. Должно быть, вы еще не знаете, какое несчастье обрушилось на нас, а если дурные новости уже долетели до Ост-Индской торговой компании, тогда это письмо, по крайней мере, станет доказательством того, что моей вины во всех описанных событиях нет…

Итак, наш экипаж, придерживаясь расписания, отошел от берегов Африки в середине июля; мы попали в сильный шторм, но благодаря приказам капитана смогли не только спастись, но и свести к минимуму все повреждения, обрушившиеся на нас по вине бури. Однако, должен признать, что на следующее утро мы не досчитались нескольких человек команды – меня это насторожило, но гораздо больше волновала всех прибывающая вода, с которой помпы уже не справлялись.

Во время шторма капитан приказал осмотреть трюм, но так как большинство членов команды находились на палубе, выполнить этот приказ сразу мы не могли. А вам ведь известно, мистер Беккет, что правильное распределение веса груза играет огромную роль в устойчивости корабля – я полагаю, именно об этом думал капитан, когда сам, не дожидаясь других матросов, направился вниз. Каково же было изумление и негодование нашего капитана, когда он узнал, что за «груз» ему приходится на этот раз перевозить…

После этого открытия на корабле вспыхнуло негодование – к Джеку примкнуло несколько человек, разделяющих мнение, что подобное неприемлемо, и пленных нужно отпустить. Большинство же, под моим предводительством, убеждало их не мешать планам компании и выполнять свои прежние обязанности. К несчастью, наш призыв не был услышан – ночью разногласие перешло в открытое столкновение, и корабль оказался во власти бунтовщиков. Нас они высадили в шлюпку, дав кувшин воды и небольшое количество сухарей; чудо, что, продрейфовав несколько дней, нас заметило и подобрало голландское судно, потому что шторм, несколько ослабевший, начинался вновь. Я пишу это письмо, находясь в каюте капитана Линча, судно «Мари-Энн». Весь уцелевший экипаж (спаслось лишь восемь человек, включая меня) прибудет в Голландию, откуда, смею надеяться, уже вернется в Англию.

Что же касается капитана Воробья: мне неизвестно, каков маршрут этих негодяев, однако из обрывка разговора мне показалось, что они намереваются следовать к западу, в сторону Ямайки. А так как в распоряжении компании немало кораблей, я уверен, она без труда найдет капитана Воробья и не оставит безнаказанным его предательство…»