Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Сорок четыре человека! «Мы можем выбрать из вас лучших, и мы это сделаем. Зачем нам работать с худшими, когда у нас есть возможность людей выбрать лучших». Честно говоря, я не прошел. Я не сдал экзамен. Я завалил физкультуру.

— Вообще завалили или не добрали баллов?

— Я не добрал по физкультуре, и в общем там… Какая система? Мы сдаем русский, математику, физику — это из вступительных. Это я все сдал без проблем. Потом — физкультуру. Профотбор и что-то еще, я уже не помню. А, медкомиссия. Профотбор я тоже сдал. И основной момент, что большинство отброшено было именно на профотборе. То есть если там где-то можно было и тройку поставить, то у всех ребят, у которых были какие-то отклонения в ту или иную сторону, там родственники не те, всех отсеивали безжалостно.

— По родственникам я хорошо помню, как отсевались абитуриенты в моем чекистском вузе, кстати, и по окончании, если что выяснялось по родне, вылетали со свистом.

Черешнев:

— И у нас. Но это тогда было, а сейчас я не знаю, как. И физкультуру сдать — самый страшный экзамен мой. Там надо было: бег сто метров, подтягивание, что-то там приседание, отжимание. И бег три километра. В общем, я везде как-то протягивал, а вот на трех километрах все. Мы бежим, хотя я не курил благодаря Александру Ивановичу между прочим, и нас отбирают. Там три или четыре загона было. Прибегаешь, а нас загоняют в разные загоны. Скажем, первые десять человек пробежали на пятерку. Вторые на… И я получил то ли тройку, то ли четверку. Меня в этот загон (троечников-четверышников. — Примеч. авт.) засунули. А последним сразу сказали: «Можете дальше не сдавать, идите отсюда…»

— Отбирали.

— И я попал в последний загон, прыгнул в уходящий поезд и зацепился за край. И цеплялся изо всех сил… Потом еще было собеседование. С замполитом училища каждый проходил собеседование. Каждый рассказывал, почему он хочет поступить, что его толкает. Возможно, сыграло роль, что оценки у меня в аттестате неплохие: две четверки всего, а остальные пятерки. А во-вторых, я из кадетского корпуса, а суворовцам и кадетам при поступлении отдавалось предпочтение. И нас набрали больше, чем нужно.

— С запасом…

— Да, я не знал, что такая тактика у них. Но они набрали основных ребят и к ним набрали запасных. Вот нас поступило в мою роту 313 человек! А уже выпустилось нас 114.

— Вот тебе и отсев.

— У них уже этот опыт сложился, и они с тройным запасом нас и набирали. Так же они, кстати говоря, набрали и тех ребят, которые отказались уходить. Я не знаю, слышали вы об этом или нет, «партизаны» так называемые. Их, грубо говоря, не берут. Сказали: все, больше не берем. И ребята, основная масса уезжает к себе домой готовиться: кто на следующий год поступать. А есть ребята, вот они остались, выкопали себе землянки перед лагерем и живут. «Мы, — говорят, — не уйдем, пока вы нас не примете».

— Молодцы! Я знаю, что во ВГИК на режиссерский курс Соловьева именно так и поступали. Он назначит одну встречу с абитуриентами, а сам не придет. И назначит следующую. Кто-то плюнет, а кто и придет и ждет. И так снова — Соловьева нет. Кто-то уходит, уезжает, а у кого такая тяга к кино, что он готов бесконечно ждать. И Соловьев именно таких брал к себе на курс, самых-самых преданных…

Черешнев:

— А что, верно. Оставались самые верные. И этих тоже взяли в конце КМБ (курса молодого бойца).

— Добились!

— Доказали свое стремление волей. Ну, понятно, что не всех брали, брали у кого более-менее оценки позволяли, то есть все равно лучших из них.

— Из «партизан»…

— Потом, когда объявили всем, кто поступил, я счастлив был до небес! Не знал от радости, куда себя девать. Я ведь даже не верил, я думал все уже…

— Один из 44-х!

— Это как выиграть в лотерею.

6. «…Мы из вас начинаем делать офицеров…» Прыжок с парашютом

Ярослав Черешнев: