Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— У него есть теория пассионарности. И сейчас, я одного читал, он говорит: пассионарность — это генетическое творение. Оно существует во все времена у людей у разных. А в чем заключается это отклонение? А отклонение заключается в том, что они испытывают страх, как люди, но этот страх у них искажен. Не того они боятся, понимаете. То есть нормальный человек — у него есть инстинкт самосохранения. Вот за счет генов люди-пассионарии, они боятся других вещей, и они для них более страшные. И я вот сейчас понимаю, какой черт меня… Это же нормальные люди сами из самолета не выпрыгивают. А это получается, мне было страшно, что про меня скажут, что я трус. Вот это для меня было более страшно, чем не прыгнуть туда.

— В пропасть. В пустоту.…

Приземлился

— И, конечно, я прыгнул, все. А мне перед прыжком инструктор по подготовке к прыжкам говорит, матом, естественно: «Не дай бог, кто из вас, такие-сякие, потеряет кольцо от парашюта. Потому что я из вас все соки выжму». Он все, сказал, и я думаю, как сделать так, чтобы кольцо не потерять. А когда выпрыгнул, уже дернул это кольцо и куда-то оно улетело. И черт его знает. А высота приличная, не найдешь, естественно. Оно вниз у-у-х… И я все эти полтора километра летел и думал, что со мной будут делать. Как меня будут «расстреливать»… Вот. Я приземляюсь, упал, парашют собрал быстренько и соображаю, что я буду говорить. Меня будут спрашивать, а как я буду оправдываться, что я не дурак. И в этот счастливый момент прямо с неба на меня падает кольца три, наверное. Я, естественно, не растерявшись, схватил одно. И пошел, пришел, все у меня в порядке. Ну, конечно, там крайние кто-то остались без колец, но что — на ночную копку их отправили… Ну, а так, в принципе, все. Говорят, там второй прыжок, не знаю. Для меня первый прыжок был самый страшный. А второй, третий, там двадцатый, тридцатый, уже было не страшно.

7. Преподаватели в училище. Распределение

— Вот вы учитесь, в вас офицер зреет?

Черешнев:

— Да, зреет офицер. Но у нас очень хорошие преподаватели были. Мне второй раз в жизни повезло. В кадетский корпус попал. И там преподаватели старой школы. Все пенсионеры, все — полковники. И когда тебе преподает полковник, у него орден Красной Звезды, у него стеклянный глаз, понимаете, это такие персонажи, и они рассказывают важные вещи. То есть вот у нас по тактике, он рассказывал, ну — тяжело воспринимать информацию, когда она монотонная, нудная. А он мог нас взбодрить. Подать так материал, чтобы нам было интересно. Все это он обыгрывал. Но он говорит: «Ребята, вы можете, конечно…» А у нас преподавалась высшая математика, поскольку мы еще инженеры. И он говорит: «Я вам скажу честно, мне в жизни высшая математика здорово помогла, но один раз только». А мы: «Товарищ полковник, как же вам она помогла?» Он говорит: «Когда мы зашли в аул в Афганистане, я вижу колодец глубокий, а как ведро опустить туда, не знаю. И тогда я из проволоки сделал интеграл, привязал веревку и на веревке спустил ведро. И больше знания высшей математики мне не потребовались».

— Согнул из проволоки интеграл…

Смеялись мы.

Черешнев:

— «А вот тактика мне пригодилась много раз. Так что учите больше тактики, меньше математики». Мы так и учили. Образование действительно хорошее. Все, кто хотели, они научились, взяли свое. Те, кто не хотел, того заставили. Но ушло много ребят.

— Три сотни набрали, сто осталось… В 2001-м поступили, учились пять лет…

— Да, в 2006-м закончил.

— И как распределение…

— Значит, я закончил с красным дипломом. А те, кто закончил с красным дипломом и золотой медалью, те могут выбрать место назначения. Ну, я думаю: что, куда? Куда мне выбрать? А я хотел попасть в Крым. На море. Идея была следующая: там есть морская пехота, и училище туда тоже поставляло офицеров. В морскую пехоту. Потому что там тоже десант, но только — морской. И я хотел туда. Морская, черная форма. Но зашел к начальнику училища, генералу, когда нас распределяли. Он говорит: «Куда ты хочешь?» Я говорю: «Да вот 217-я бригада морской пехоты». Он говорит: «Нет. Туда мы направляем только троечников». И мне так обидно стало. Я думаю: «Ну, как же так, я учился, учился, хотел, как лучше. А теперь получается: куда я хочу, мне нужно быть троечником, чтобы туда попасть». А он говорит: «Любую десантную часть называй, я тебя туда отправлю. Только не в морскую пехоту, не в ФСО…» И я сказал: «Хочу в костромской полк…» Но я знаете, как скажу. Тогда же реформа началась в армии.

— Мебельщик-министр…

— Но я скажу, разложение началось и раньше.

— Летчики не летали, бензина не было…