Воины Новороссии. Подвиги народных героев

15. Под обстрелом

Черешнев:

— И тогда я подождал, когда он отстреляется и поедет за бк. И тогда я взял солдата, взял радиостанцию, потому что связи с ним тоже нет. У нас только радиостанции во взводе были рабочие. Думаю, одну радиостанцию отнесу и заодно узнаю, как у них дела. И мы с солдатом вдвоем пошли туда. Идем, идем, прошли этот участок страшный, где ползком, где кое-как. Прошли мы участок простреливаемый и доходим до их позиций. А когда до позиции дошли, смотрю, а они раненого несут одного. За ним еще и второй… А у меня получается, я взял еду с собой, мешок, радиостанция. И вот солдат. Мы вдвоем. Я еду эту хлеб, тушенку все это бросил. Жгут достал, дал ему жгут. Забинтовал ногу. Один раненный в ногу. Один в живот навылет. И еще в задницу. В ногу, получается, раненный — сын, а второй — его отец. Их, получается, два Кунаковых было. Сыну лет двадцать, а отец — лет пятьдесят. Молодой орет, нога болит. Я глянул, видно, осколок между двух берцовых костей застрял. Тот, который в живот, он бледный весь с лица — понятно, что внутреннее у него кровотечение. Этого раненого двое несут. Их там было двенадцать человек на позиции. Этого несут двое. Я тогда говорю, который с ногой, они его несли и уже метров двести пронесли, я им говорю: «Вы бегите вперед и скажите, здесь раненые, и чтобы эвакуацию, чтобы нам маталыгу подогнали, носилки.

Я слушал и не перебивал.

Маталыга

Черешнев:

— И скажите командиру, что сейчас сюда танк приедет, и чтобы по этому месту обязательно ударила артиллерия. Я понимаю, что наш отход надо прикрыть. Потому что я рассчитывал на 41 минуту, а с ранеными за это время уже не успею вернуться. Я их не доволоку. И если мы не спугнем этот танк, он нас размотает здесь и все. И мы берем этого раненого второго. И получается, трое раненых. И нас шесть человек, и мы все этой гурьбой идем. Я по радиостанции запрашиваю, чтобы артиллерия ударила. Причем это место, с местным командиром роты мы определили его координаты. Вычислили. Оно пристрелянное. Это перекресток, и туда можно было ударить. Мне никто не отвечает по радиостанции, молчат. Нет связи. Нету! И все. На комбата не могу выйти, на командира роты не могу. Ни на кого не могу выйти. И мы тащим этих ребят. А у меня надежда, что те, которые побежали вперед, налегке пошли, что они хотя бы сообщат, что мы в таком затруднительном положении, что нас надо прикрыть. Ну по итогу что? По итогу мы дошли до этого участка чужого, я у Кунакова-младшего спрашиваю: «Ты себе промедол вколол?» — «Нет». — «А что ж ты, такой дурак, не вколол промедол и идешь на всю округу орешь». Я ему свой промедол достал, вколол ему. Все, ему полегчало. Он уже развеселился. И мы тянем дальше. Доходим до того участка, где нужно скрытно передвигаться. Потому что деревья все выгорели, окопов нету. Даже не прилечь нигде. А участок метров двести. Длинный. И я говорю: «Ребят, сейчас, если гурьбой пойдем, они нас точно заметят. Давайте малыми группами через этот участок передвигайтесь. Потому что, если они увидят, что два человека раненого несут, они, может, его и отстреливать не будут. А если увидят, что нас идет двенадцать человек, они точно нас положат здесь всех. В общем, они начали выдвигаться. Первая группа ушла. Но я же не могу в первой группе пойти, правильно…

— Правильно.

— Капитан же последний покидает тонущий корабль. Поэтому я последний. Первая группа ушла. Пошла вторая группа. И они увидели, что нас здесь больше, чем шесть человек. И полетели мины в это место. А в этом месте не спрятаться, не укрыться. Нигде. Эти ребята бегом уже убежали. Пробежали в посадку, спрятались. И остались мы втроем. И как теперь выбраться из этого места. Мы сначала думали: давай по одной стороне посадки отбежим, потому что там уже начал танк стрелять. Он уже выехал, время прошло, и он начал стрелять. А стреляет, чтобы вы понимали, он же нас не видит, в посадке и осень еще не наступила, лиственная. И он фугасы кладет один к одному от края до края. Просто вот так. Чистит посадку. И он начинает чистить с того края, где мы только что были, откуда мы ушли, и в нашу сторону разрывы приближаются. Я понимаю, что разрывы все равно придут сюда. И надо что-то решать. Тогда мы пытаемся быстро посадку пробежать. Мы выскакиваем, и по нам справа начинает пулемет бить крупнокалиберный…

— Как в западне…