Волчата

Остоя с любопытством наблюдал, как старик неторопливо выложил на краю обрыва камни, сделав нечто вроде бруствера. Мальчик помог ему замаскировать бруствер мхом и ветками. Михайло положил на камни свой рюкзак, пристроил на него винтовку, затем снял накидку и постелил ее на землю. Ребятам он поручил внимательно наблюдать за дорогой.

Наступило утро, и все вокруг залило солнечным светом. Михайло лег на землю так, чтобы солнечные лучи не слепили ему глаза и не мешали наблюдать за дорогой, и распластался, как охотник, подстерегающий добычу.

Пристроившийся рядышком Остоя дрожал от утренней прохлады. Ущелье, за которым он наблюдал, было ему незнакомо, и мальчик боялся пропустить колонну. В долине было тихо-тихо, звери и птицы и те все куда-то попрятались.

В нескольких десятках метров от них залег Джуро с внуком. Они должны были следить за тем, чтобы какой-нибудь случайно появившийся вражеский дозор не отрезал бы леснику и Остое путь отхода.

У Душко зуб на зуб не попадал. Он лег возле деда и, заикаясь от холода и волнения, спросил:

— А ты бы в этого усташа попал, дедушка?

Он еще теснее прижался к старику, кутаясь в шерстяную накидку.

— Не знаю, — ответил Джуро. — Но надо бы попасть.

— А дядя Михайло как, сможет?

— Так он же охотник. На всякого зверя ходил. Не промахнется. Вот только далековато будет до цели…

— А вдруг они вообще не придут?

— Типун тебе на язык, — сказал старик, и оба замолчали, продолжая терпеливо ждать.

3

Настроение Куделы, когда он отправлялся на Козару, всегда портилось. Подчиненные, когда готовились к операции, старались не попадаться сотнику на глаза. И на этот раз он словно с левой ноги встал.

Накануне операции он провел ночь с Кларой. Женщина эта вела себя не так, как все остальные. Она дразнила его, то подпуская к себе, то прогоняя, разжигая в нем страсть, а потом выжимала его, словно прачка мокрое белье. Вконец обессилевшего сотника привел в ярость ее вызывающий смех.

— Хватит! — сказал он и грубо оттолкнул Клару. — Ты вот валяешься в постели целыми днями, а мне завтра чуть свет в бой идти.

Клара с удивлением посмотрела на него, и в глазах ее словно загорелись огоньки.

— Прости, но я не забыла об этом. Ты сам хвалился, что идешь убивать детей… Но разве это такое уж опасное задание?

В голосе женщины прозвучала острая ирония, и это задело сотника за живое. В его жизни бывали такие минуты, что и он сам начинал себя презирать, но слышать упреки от других — это было выше его сил.

— Что ты сказала?! — вскипел он.

— То, что ты слышал. Ничего особенного. Сам же хвалился…

— Считаешь, что это недостойно солдата?

— Другие будут судить об этом, не ты и не я…

— А может, тебя партизаны подослали? Припоминаю, как ты несколько раз у меня спрашивала, куда я собираюсь идти.

Кудела с размаху ударил женщину по лицу. Из носа ее потекла кровь. Сотник в ярости впился ей взглядом в глаза, смотревшие на него жалобно и в то же время враждебно. Он ударил ее еще и еще раз. Клара как подкошенная упала на кровать, но почти в ту же минуту, напружинившись, вскочила. Запахнув разметавшиеся полы халатика, подошла к умывальнику, смыла кровь с лица.

— Никогда не думала, что ты такая скотина. Не зря меня предупреждали.

— Кто предупреждал? О чем? — растерянно пробурчал сотник.

— Если хочешь знать, то те, кто стоит гораздо выше тебя. Они живо научат тебя хорошим манерам…

Пока Клара одевалась, он сидел на постели и разглядывал ее. А когда она надела плащ и подхватила сумочку, Кудела загородил ей дорогу:

— Никуда ты не уйдешь. Здесь останешься… Поговорить надо.

— Отойди!

— Ты с ума сошла! Сейчас же комендантский час, не выдумывай.

— Меня это не касается. Ты забыл, где я работаю и с кем? — Она презрительно посмотрела на него. — Отойди от двери! Ты первый и последний, кто ударил меня, и даром тебе это не пройдет.

Твердый голос Клары отрезвляюще подействовал на Куделу. Ведь эта девушка служит тем, кого он так боится. А Клара, словно угадав его мысли, сказала:

— О том, какой ты, все знают.

Кудела медленно отошел от двери.

«Кто же подсунул мне эту бабу? — подумал он. — Для чего? Не связана ли она с немецкой контрразведкой? Не хватало из-за нее влипнуть в какую-нибудь скверную историю».

Он сразу же переменил тон:

— Клара, прости меня. Ты тронула самое больное место, вот я и потерял рассудок. Прости, спокойной ночи.

Девушка гордо вскинула голову, толкнула дверь и вышла, не ответив ему.

Кудела был страшно недоволен тем, что произошло. Его охватило беспокойство. Он вспомнил о своих недругах, которых ненавидел ничуть не меньше, чем коммунистов. Ему уже виделся полевой суд и отправка на Восточный фронт.

…Колонна медленно поднималась в гору. Лошадь под сотником ступала осторожно, обходя крупные камни. Небо поблекло, было безветренно. С деревьев облетали последние желтые листья.

Пусто было на душе у сотника. Неожиданно он остановился и оглядел колонну.