Волчица и пряности. Том IV

Лоуренс не знал, сколько притворства было в её словах и жестах, но теперь ему казалось, что ради дела стоит пойти на риск, и в то же время его не покидало чувство, будто им движет хмель, а не трезвый рассудок.

И тогда Холо подняла голову; торжествующая улыбка играла на её губах.

— На самом деле есть у меня одна мысль…

— О, какая же?

— Вот, послушай… — И она поведала ему простой, до смешного очевидный способ.

Лоуренс вздохнул:

— Ты шутишь?

— Мы ничего не добьёмся, если будем ходить вокруг да около. К тому же, когда я спросила тебя, не откажешь ли ты мне, я имела в виду, что хочу пройти по шаткому мосту вместе с тобой.

— Но…

Холо рассмеялась, обнажив клыки:

— Ты велел довериться тебе, я так и сделаю — с превеликим удовольствием.

Письменные договоры всегда длинные и отличаются строгостью условий, потому что важно не допустить двоякого толкования. При устной же договорённости можно до белой пены спорить о том, что было сказано, а что — нет, а кроме того, — и это самое, пожалуй, главное — трудно заметить, где и что одна сторона растолковала иначе, чем подразумевала другая.

Лоуренс имел дело с Волчицей, прожившей сотни лет и называвшей себя Мудрой, но он совсем позабыл об этом, возомнив себя ведущим в их союзе.

Между тем Холо весело добавила:

— Иногда ведь нужно как следует натянуть поводья.

Лоуренс надеялся, что девушка доверится ему, а он, как герой, оправдает её надежды; сейчас, однако, ему было стыдно даже оттого, что решил, будто такое возможно.

— Впрочем, я доверюсь тебе, когда у нас не получится. Но… — Холо быстро сжала его ладонь. — На сей раз я лишь подержу тебя за руку.

От этих слов у него подкосились ноги, но выпустить её ладонь он был не в силах.

— Ну что ж, поскорее поедим и пойдём.

Лоуренсу оставалось только согласиться.

Действие 3

Если святой отец Франц и правда тот самый Луиз Лана Шутингхильт, настоятель искомого монастыря, в деревенской церкви должны остаться книги или свитки с записями преданий о языческих богах.

Впрочем, разумно предположить, что от любого напоминания о монастыре попытались избавиться: если догадки Лоуренса о положении Эльзы и Терэо были верны, то пренебрегать осторожностью здесь казалось недопустимым. Однако любой человек стремится оставить на бумаге ценные знания, и вместе с тем не каждый осмелится предать огню чей-то кропотливый труд.

Вероятно, записи с преданиями всё же находились в церкви, но как же до них добраться?

— Просим прощения.

Как и вчера, путники решили нанести визит в церковь, но на сей раз хорошенько к нему подготовились.

— С чем… пожаловали?

Они не знали, откроют ли им вообще двери или выгонят, как днём раньше, но волнения оказались напрасными. В прошлый раз их встретили с заметным раздражением, а сегодня Эльза была мрачнее тучи. Её стойкая неприязнь вызвала некоторое умиление.

Лоуренс, конечно, ответил улыбкой:

— Должен извиниться за то, как мы повели себя вчера. Господин Эван сказал мне, что вам было совершенно не до нас.

Эльза дёрнулась, услышав знакомое имя, затем через щель приоткрытой двери обвела взглядом Лоуренса, Холо, гружёную повозку и лошадь, запряжённую в дорогу; когда она вновь посмотрела на Лоуренса, хмурое выражение исчезло с её лица.

— Так вы… пришли вновь узнать про монастырь?

— Нет-нет. Мы расспросили о нём старосту, но он ответил нам, что ничего не знает. Думаю, мне скормили какую-то байку в Кумерсуне, да и рассказчик тот не внушал особого доверия…

— Вот как?

Наверное, Эльза решила, что ей удалось направить путников по ложному следу, но торговца просто так не обманешь.

— Вот мы и решили тронуться раньше времени, отправимся в другой город. Поэтому хотели бы помолиться в вашей церкви о доброй дороге.

— Ах, ну тогда… — протянула Эльза слегка настороженно, но всё же отворила дверь и пригласила их войти.

Дверь с грохотом захлопнулась, едва путники оказались внутри церкви. Оба были одеты в дорожное, а Лоуренс к тому же повесил на плечо котомку.

Напротив главного входа располагалась ещё одна дверь, слева и справа от неё уходили вперёд два коридора. Все церкви построены по одному образцу: за дверью находился молельный зал, слева — комната для исповеди или работы с бумагами, а справа — жилые кельи.

Эльза обошла Холо и Лоуренса, придерживая подол платья, и открыла молельный зал:

— Проходите.

Глазам путников открылся небольшой зал: прямо напротив двери находился алтарь, а рядом статуя Святой Девы. Через окна, находившиеся на высоте второго этажа, внутрь проникал свет.

Высокий потолок и отсутствие каких-либо стульев создавали ощущение простора. Пол, выложенный из плотно подогнанных друг к другу каменных плит (настолько плотно, что даже самый жадный на свете торговец не смог бы извлечь ни одной для продажи), отличался по цвету в той части, где проходил путь от двери к алтарю: отшлифовали ноги прихожан.

Кроме того, Лоуренс, шагавший вслед за Эльзой, заметил на полу перед алтарём небольшое углубление.

— Отец Франц…

— Да?

— Похоже, он был по-настоящему предан Господу?