Волчица и пряности. Том IV

— Верно. Раз наше зерно отравлено, его мы есть не можем. И хотя нынешний урожай удался, в прошлом году мы собрали куда меньше ржи.

Урожай считался неплохим, если хлеба вырастили в три раза больше, чем посеяли, а если повезёт собрать в четыре раза больше, то можно считать, что рожь уродилась на славу. Вычесть отсюда долю на посев, и останется совсем немного для запасов на следующий год, если хлеб вдруг не уродится. В худшем случае могло оказаться, что сельчане понадеялись на обильный урожай нынешнего года и уже съели прошлогодние запасы. Как бы то ни было, продовольственное положение деревни теперь было попросту плачевным, а денег на покупку нового хлеба достать неоткуда.

— Что делать-то? Если бедствовать мы готовы, то голода не вытерпим.

— Верно. Но мне…

Сэм не успел договорить: мужчина, сидевший рядом с хозяином гостиницы, вдруг поднялся на ноги и ткнул пальцем в Лоуренса:

— Да вот кто подмешал отравленные зёрна! Мне сказали, что торговец этот в деревню с зерном приехал! Подмешал, значит, отравы в наш хлеб, а сам потом свой продаст задорого!

Этого следовало ожидать. Разумеется, Сэм привёл путников на площадь вовсе не из злого умысла. В конце концов, не увидев чужеземного торговца среди собравшихся, жители деревни, ослеплённые мнительностью и жаждой покарать виновного в их бедах, сами бросились бы на поиски Лоуренса с топорами наперевес.

— Да… да, да, а как же! Он ведь в одиночку ходил к Эвану молоть зерно! Да тут и думать нечего: небось они вдвоём сговорились сгубить нашу деревню!

— Ну конечно, Эван! Ну-ка, куда подевался этот лживый мельник?! Связать их обоих да выведать, куда они подкинули отраву!

Люди вскочили один за другим и угрожающе двинулись на Лоуренса.

Тут вперёд шагнула Эльза:

— Постойте, прошу вас.

— Без женщин разберёмся! Замолкни!

— Что ты сказал?

Ирма, раза в три крупнее Эльзы, решительно встала рядом с девушкой, и пыла у выступавших мужчин вмиг поубавилось. Староста Сэм кашлянул, заставив собравшихся утихнуть.

— Эван сейчас в церкви. Обвинения свои пока забудьте. Есть заботы поважнее: возврат купленного у нас хлеба и возврат полученных нами денег.

— Так чего нет, того и нет. Остаётся попросить их подождать до следующего года…

— Хорошо бы этим всё и закончилось.

Лица сельчан дрогнули.

— Как такое понимать… господин староста?

— Энберг, возможно, попытается воспользоваться случаем, чтобы начать торговать с нами на прежних условиях…

— Да как же так…

Сельчане, в первую очередь самые старые, приуныли.

— Как же так, господин староста? Энберг ведь уже не в силах нам навредить? Ведь отец Франц всё устроил?

Лоуренс не знал, скрыл ли Сэм от жителей деревни правду о взаимоотношениях Терэо и Энберга, или же сами местные не хотели разбираться, что происходит, но гадать не пришлось.

— Я так скажу: зря мы решили, что Эльзе можно стать преемницей отца Франца. После такого нас держат за дураков.

— Ещё бы. Весь день сидит в церкви, в поле даже лица не кажет, а хлеба получает, будто трудится не покладая рук И рожь-то уродилась благодаря Великому Торуэо. Негоже её церковной девчонке…

— А ну, прекратите!

Тревога подливает масла в огонь недовольства, и он занимается с того конца, который быстрее вспыхивает. Легко представить, что Эльза со всем присущим ей рвением отдалась одному делу — сохранить наследие Франца. Сэм поддерживал с ней связь, а поэтому наверняка имел возможность в этом убедиться, но лишь теперь, после слов сельчан, Лоуренсу стало ясно, как в деревне относятся к девушке. От него не укрылось, что на лице Эльзы не дрогнул ни один мускул, но кулаки её сжались.

— Господин староста, но что прикажете делать?

— Для начала пусть каждый проверит, сколько у него осталось денег, что распределили после праздника урожая, а также сколько есть запасов на зиму. Неизвестно, когда к нам пожалует посланец для переговоров с Энбергом, но прибудет он в любом случае не раньше, чем на рассвете. До рассвета вы пока свободны. Всем выполнять мои поручения.

Мужчины недовольно крякнули, но, стоило Сэму повторить приказ, неохотно встали с мест. Даже спускаясь с каменного места собраний, они окинули Лоуренса и Эльзу взглядами, полными злобы.

Конечно, оба совсем не заслужили такого обращения, но, к счастью, хотя бы староста был на их стороне. Если бы против них обратился ещё и Сэм, Лоуренсу оставалось бы только одно: уговорить Холо пустить в ход последнее средство.

— Эльза… — Сэм подковылял к девушке, опираясь на палку. — Знаю, тяжко это, но ты уж потерпи.

Эльза молча кивнула, и старик взглянул на Ирму:

— А ты, Ирма, ступай с нею в церковь. Боюсь, горячие головы не утерпят, и кто-нибудь непременно прибежит и начнёт ломиться в двери.

— Считай, сделано.

Сразу видно, кто из сельчан на каком положении в деревне. Вот только какое место отводилось в этой иерархии Лоуренсу с Холо?

Наконец Сэм обернулся к ним.

— Господин Лоуренс, — начал он. — Я, как и все жители деревни, вас подозреваю: слишком уж вовремя вы появились. Только прошу, не думайте, что я сразу обвиню вас. Не так я глуп.

— Окажись я на вашем месте, господин староста, сказал бы то же самое.