Волчица и пряности. Том IV

— В Йойсе мне не было равных — что среди людей, что среди волков, оленей, кабанов.

Холо говорила, по-прежнему сжимая горло Лоуренса и глядя на него сверху вниз.

— А медведь?

Не простой медведь.

— Справилась бы я с Медведем, Охотящимся на Луну?

Холо не плакала, — видно, ярость в ней пересиливала тоску, поэтому Лоуренс решил сказать напрямик, не пытаясь смягчить удар:

— Скорее всего, против него ты бы не выстояла.

Тогда девушка отпустила его горло, подняла правую руку, и он продолжил:

— Но если бы ты решилась на отчаянную, последнюю в своей жизни битву, то истории Йойса в книге отца Франца уделили бы страницы три, не меньше.

Поднятая рука бессильно упала вниз и стукнула Лоуренса в грудь.

— Не знаю, как было бы лучше. Да и это лишь мои домыслы. Или ты считаешь иначе?

— Не считаю… — ответила Холо и вновь стукнула его по груди.

— Если бы вести о грядущем нападении Медведя дошли до тебя вскоре после того, как ты покинула Йойс, то, верно, позабыв обо всём на свете, ты поспешила бы вернуться. Да только вышло иначе. Мне неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как ты распрощалась с Йойсом, но ведь ты ничего не знала о случившейся беде.

Холо заметила, что мучило Эльзу. Девушка стояла перед выбором: бросить родную деревню или же биться за неё до последнего — пусть даже придётся встретить отторжение от всех и вся, пусть надежды на победу нет никакой.

Холо же и выбора не оставили: когда она обо всём узнала, было слишком поздно.

К какому же выводу она пришла, глядя на Эльзу? Верно, решила, что надо направить девушку на путь, о котором той впоследствии не придётся сожалеть. В итоге самой Холо пришлось взглянуть в глаза своему прошлому и подумать о желанном, но уже не осуществимом пути. Слова Эльзы о том, что она не может бросить жителей деревни, пролетели сквозь время и прозвучали упрёком в ушах Холо.

Поэтому Лоуренс решил воспользоваться временем и местом и указал:

— А не плачешь ты потому, что в душе понимаешь: страдания твои не стоят и выеденного яйца, верно?

— Да я!..

Холо обнажила острые клыки, в глазах её плескалась ярость. Лоуренсу будто всё было нипочём: он лежал на земле, не пытаясь сбросить с себя девушку, лишь смахнул землю и сухие листья, прилипшие к щеке, когда волчица повалила его на землю.

— Как будто я этого не знаю…

Лоуренс вздохнул, опёрся локтями о землю и приподнял голову.

Холо, всё ещё сидевшая на нём верхом, отвела взгляд, будто ребёнок, испугавшийся родительского гнева. Встать с него она и не подумала, только неловко сдвинулась в сторону и пересела полностью на его правое колено, а затем наконец протянула ему руку. Он взялся за её ладонь, наполовину приподнялся с земли и устало вздохнул:

— И как бы ты объяснялась перед Эльзой с Эваном, если бы им вздумалось вернуться?

Полностью обнажённая Холо тут же отвернулась:

— Объяснялась в чём?

— В том, что человека убила.

На красивом лице промелькнуло растерянное выражение, столь непривычное для Холо, а затем она сморщила нос:

— Будь я человеческой самкой, смерть от моих рук ты бы точно заслужил. И жаловаться бы не посмел.

— Конечно, как посметь, если я мёртвый. Так что?

Холо смотрела на него исподлобья, ожидая дальнейших слов, и выглядела настолько замёрзшей, что ему захотелось обнять её.

— Что будем делать?

— Это я должна спрашивать.

Лоуренс, не ожидавший быстрого ответа, мельком взглянул в небеса. Холо оставалась собой даже в такой миг, именно она всегда оказывалась хозяйкой положения, и в отместку за то, что его поводья вновь оказались в чужих руках, Лоуренс притянул к себе девушку и прошептал ей на ухо:

— Так не забывай об этом.

Холо чуть шевельнулась в его руках и бросила:

— Тебя интересует, можно ли их спасти? — Говорила она, конечно, об Эльзе с Эваном, а также о деревне Терэо. — Йойсу уже ничем не поможешь. Но этих спасти можно.

— Я, знаешь ли, простой торговец.

Послышался шорох хвоста по земле.

— А я не простая волчица.

Другими словами, она обещала не пожалеть сил ради спасения деревни. Но удастся ли что-то сделать даже с её помощью? Не съест же она всех недоброжелателей Терэо.

— Ты ведь сказал, что рожь отравлена. Если заражённые зёрна подбросили, я смогу отличить их от здоровых.

— Я и сам о том подумал. Но вряд ли дело выгорит.

— Не поверят?

— Если только не случится чуда, — сказал Лоуренс, а затем вдруг повторил свои слова: — Если только не случится чуда?

Казалось, что-то в голове Лоуренса словно по щелчку встало на место, в его глазах появился лихорадочный блеск. В самом деле, он предполагал, что Холо способна отличить здоровые зёрна от заражённых. Но тут же отмёл эту возможность, ведь как докажешь, что такое кому-то под силу? И всё же вроде бы где-то приходилось слышать о подобном, вот только где же?

Он отчаянно пытался вспомнить, и вдруг в голове всплыли образы Эльзы и церкви.

— Так вот оно. Нам нужно чудо!

— Хм.

— Как, по-твоему, церкви легче всего завлечь новых прихожан?

Холо озадаченно посмотрела на него и неохотно ответила:

— Чудо показать?

— Да. Но ведь чудеса просто так не происходят, как и плоды не растут на ровном месте, а вырастают из семян.