Волчица и пряности. Том IV

Речь шла о его роли: по плану именно Эвану предстояло рискнуть своей жизнью. И не просто так, а уверовав в силу Холо.

Эван взглянул на неё:

— Да пустяк. Если я отравлюсь, надо просто убить меня прежде, чем они поймут, что произошло.

Кончики пальцев у него дрожали — хоть он и храбрился перед Эльзой, Холо была не прочь выполнить его просьбу.

— Я тебя проглочу в один присест. Больно не будет, — ответила она весело.

— Лоуренс, так вы возьмёте на себя переговоры о деньгах после того, как все увидят чудо?

— Конечно, нам нужно добиться, чтобы эту рожь они забрали назад, но можете на меня рассчитывать.

Эльза кивнула и сложила ладони в молитвенном жесте:

— Да хранит нас Господь.

Тут Холо тихо бросила:

— Пришли.

Все четверо переглянулись.

Действие 6

В деревню въехал обоз из шестнадцати телег, на каждой лежало по три-четыре льняных мешка. Двадцать три копьеносца сопровождали обоз; некоторые были с щитами в руках, носили шлемы, перчатки для стрельбы и походили на воинов рыцарского ордена.

Пеших священнослужителей оказалось четверо. Разглядеть сидящих в телеге под навесом не удалось, но Эльза предположила, что это епископ Бан и его помощник.

Кроме того, в колонне Лоуренс заметил весьма дородного мужчину, с виду торговца, и не удержался от удивлённого возгласа.

Разумно допускать, что именно гильдия Линдотта, которая торговала мукой в Энберге и преуспела на этом поприще как никто другой, скупала всё зерно из Терэо. В таком случае не иначе как в гильдии продали муку тому несчастному, который сделал из неё хлеб и отравился им. Выходит, Линдотт, ключевая фигура замысла в этом заговоре, во время визита Лоуренса намеренно предложил ему невыгодные условия покупки пшеницы. Более того, быть может, именно тогда коварный план и решили претворить в жизнь.

Говорят, нельзя знать, что уготовано человеку в будущем, и невозможно угадать, где доведётся столкнуться с людской подлостью. Лоуренс вздохнул.

Трое беглецов следили за обозом с вершины холма. Тем временем Холо, уже обернувшаяся девушкой, проворно одевалась позади них.

Позже все четверо сделали большой крюк, чтобы вернуться к норе Торуэо. Ирма могла запереть вход в подвал на ключ, но они понадеялись, что она лишь закрыла вход, оставив его незапертым.

— Неужто Господь нас хранит?

Надеялись они не напрасно.

— Людей не слышно?

— Нет. Вроде бы никого.

Впрочем, после бегства путников сельчане потеряли всякий интерес к церкви, так что неудивительно.

Лоуренс с силой толкнул постамент, раздался грохот. На миг у него душа ушла в пятки, но больше никаких звуков не доносилось. Лоуренс толкнул ещё раз, и статуя сдвинулась. В образовавшуюся щель протиснулся Эван и снял постамент полностью.

— Так, а теперь… Да, нам нужны серп и святая чаша.

Эти орудия предназначались для грядущего представления.

Эльза, уже успевшая выбраться из подземелья, кивнула и припустила вперёд. Эван последовал за ней.

Холо не торопилась покидать тайник, и Лоуренс усмехнулся:

— Вот закончится дело успехом, и начитаешься вволю.

Девушка, казалось, смирилась и всё-таки поднялась по каменной лестнице.

— Как там разворачивается драма?

— Хорошо, что деревянное окно не сломали. Отсюда всё увидим.

Вероятно, после бегства Ирма улучила момент и отворила двери церкви: толстая перекладина, служившая запором, теперь подпирала стену, целая и невредимая.

Из щели между ставнями они увидели, что обоз с рожью уже заехал на площадь, и на большом камне стояли староста с сельчанами, а напротив них Линдотт из гильдии и мужчина средних лет в церемониальной одежде священнослужителя высокого ранга — видимо, епископ Бан.

— Господин Лоуренс, — тихо окликнули его со спины.

Это Эльза с Эваном успели прибежать и неслышно встать сзади.

В руках они сжимали святую чашу, явно не серебряную, и заржавевший серп. Впрочем, именно такая рухлядь для чуда сгодится лучше всего.

— Тогда выжидаем здесь, пока не придёт время появиться.

Эльза и Эван кивнули, глядя на Лоуренса во все глаза.

Лоуренс не слышал, о чём говорили на площади, но староста Сэм, отчаянно жестикулируя, пытался что-то втолковать епископу Бану. Иногда он показывал пальцем на церковь, и тогда все дружно поворачивали головы в ту сторону, так что торговец каждый раз вздрагивал.

Впрочем, никто и не подумал устремиться к церкви, а значит, все убеждены, что в ней нет ни души.

Епископ Бан, казалось, хладнокровно отвечал старосте, иногда обращаясь к своему престарелому помощнику, стоявшему рядом. Возможно, словам Сэма и остальных жителей деревни он придавал не больше значения, чем жужжанию летающих вокруг мух.

Епископ показал несколько листов пергамента, и тогда староста замолчал.

— Ты слышишь, о чём они говорят? — спросил Лоуренс у Холо, и та мгновенно ответила:

— Денег требуют.

По толпе вдруг пробежала волна ропота, а затем на человека с копьём кинулся один из местных, но его тут же весьма жёстко осадили. Не выдержав такого, несколько сельчан бросились на подмогу, однако ответили им тем же.