Волчица и пряности. Том V

Лоуренс пригляделся к статуэтке, гадая, сколько она может стоить, как неожиданно кое-что заметил. Поверхность статуэтки была выцветшей.

— Что такое?

Каменные изваяния часто покрывали известью или краской, чтобы улучшить их внешний вид. Статуэтка Девы Марии была белого цвета, значит, наверняка использовалась известь.

Но за облупившейся кое-где известью проглядывало что-то странное.

Лоуренс слегка поскрёб в одном месте и протёр.

— Что?.. Не может быть…

— Что-то случилось? — раздался чей-то голос, и Лоуренс обернулся.

Это была Мельта.

— Э… Нет… Мне неловко говорить, но я молился перед статуэткой Девы Марии… Она так хорошо сделана, что я подумал, она меня услышит.

— Правда? — Глаза Мельты расширились, и она улыбнулась. — Я агнец божий, давайте я выслушаю ваши беды.

Мельта не была похожа на несообразительную монахиню.

— Спасибо, я воздержусь, — покачал головой Лоуренс.

— Этот напиток изготавливается из хлеба, не хотите попробовать?

На деревянном подносе искусной работы стояли изящные деревянные стаканы и металлический кувшин. Поднос и стаканы имели красивые мягкие очертания и наводили на мысль, что Мельта сделала их сама.

— Это квас?

— Как много вы знаете, господин торговец! — восхитилась Мельта, разливая квас по стаканам.

— Последнее время этот напиток не очень пользуется популярностью.

— Мне он нравится больше, чем кровь Господня… Ой! Сделайте вид, что ничего не слышали.

Видимо, под кровью Господней подразумевалось красное вино. Эта шутка от тихой, спокойной Мельты и правда вызывала улыбку.

Лоуренс кивнул и поднёс палец к губам.

Если бы эта сценка происходила в Рюбинхайгене или Кумерсуне, Лоуренс поостерёгся бы из страха, что Холо ему потом отомстит. Но если бы его спросили, нравится ли ему эта беседа на самом деле, он бы отрицательно покачал головой.

Все его мысли крутились вокруг статуэтки Девы Марии.

— Прошу вас. — Мельта с улыбкой протянула ему стакан.

Мягкие, обходительные манеры Мельты были словно бальзам для израненного сердца Лоуренса, и он с благодарностью принял из её рук напиток.

— Кстати говоря, господин Риголо ушёл на заседание?

— Да. Сегодня утром его неожиданно вызвали… Ой, извините, я не должна была это говорить.

Лоуренс улыбнулся смутившейся Мельте своей самой обворожительной деловой улыбкой и покачал головой:

— Что вы, меня совсем не интересует содержание заседания. Я вовсе не на эту тему хотел побеседовать. Я хотел расспросить господина Риголо о стекле. Как жаль, что я его не застал.

— Ах, это! Стекло собиралось по кусочкам, на всё полотно ушло три года.

— Ничего себе! Господин Риголо и правда обожает свой сад, — произнёс Лоуренс с нарочитым удивлением.

Мельта зарделась, будто похвалили лично её.

Эйб говорила, что не может понять отсутствие у Риголо каких-либо амбиций и любовь исключительно к своему саду, но, когда рядом с тобой есть такая поддержка в лице Мельты, легко уйти в хобби с головой. Наверное, дни Риголо были наполнены счастьем.

— Теперь я понимаю, почему господин Риголо сказал, что хочет уйти с поста секретаря Совета. Ещё бы, когда у тебя есть такое увлечение!

Мельта натянуто улыбнулась и кивнула:

— Даже когда его вызывают на работу, он сидит здесь до последнего и любуется садом.

— Это хорошо, но всё-таки вести хронику — тоже очень важная работа.

— Господь учит, что труд важнее всего. Но я думаю, мечта проводить дни в любовании садом тоже достойна исполнения, — сказала Мельта и рассмеялась.

Ни одна благочестивая монахиня не одобрила бы такое богемное желание, но Мельта находила его милым, потому что была влюблена. Если так, то счастье Риголо составляло её счастье. Вероятно, сад был частью и её мечты. Возможно, она состояла в том, чтобы изо дня в день заботиться о Риголо и любоваться им, когда он любуется пейзажем.

— Простые мечты воплотить труднее всего.

— Да, наверное. — Мельта коснулась рукой щеки и задумчиво посмотрела на сад. — А ещё самое счастливое время — это то, которое хочется продлить навечно.

Поражённый, Лоуренс уставился на Мельту.

— Что случилось?

— Твои слова очень взволновали меня.

— Вы мне льстите.

Лоуренс сказал правду, но Мельта восприняла его слова как шутку.

Он хотел быть с Холо. Хотел быть с ней вечно, и это осознание больно кольнуло его сердце. Но если так случится, если он поймёт, что она всегда будет рядом, его ощущение счастья исчезнет.

Это была очевидная истина. Она настолько проста и жестока, что стремление Холо обхитрить её было неосуществимо.

— Я думаю, что счастье заключается в том, чтобы гнаться за простыми мечтами, — с трудом произнёс Лоуренс, не в силах вырваться из своих мыслей.

В эту же минуту на первый этаж поднялась Холо с подсвечником в руке. Конечно же, она солгала, сказав, что свеча потухла.

Как и Лоуренс, Холо сбежала из тёмной, давящей атмосферы архива. Он понял это по её обиженному взгляду, которым она смерила его с головы до ног, войдя в комнату с ярко освещённым садом.

Холо молча встала рядом с ним.

— Ты нашла что-нибудь интересное? — спросил Лоуренс, бросив на неё быстрый взгляд.