Волки с вершин Джамангры

Марк Флавис и Агран Савинор при моем появлении вскочили на ноги. Из-за стены донесся рев публики: ну да, только стена и разделяет их кабинет и арену. Как понятно и то, почему они находятся здесь, а не среди зрителей – турнир для них всего лишь способ хорошо заработать.

– Приветствуем вас, господин сарр Клименсе! Рады вас видеть! Присаживайтесь, прошу. С чем к нам пожаловали? Очень хочется верить, что вы передумали.

Говорил Флавис, а Савинор часто кивал, подтверждая слова компаньона.

– Все так и есть.

– Это же просто великолепно!

Радости у них хватило для того, чтобы снова вскочить с кресел, но теперь уже куда шустрее.

И еще они переглянулись. Мой визит, помимо всего прочего, означал следующее: одно дело, когда уговаривают принять участие они, и совсем другое в том случае, если прихожу к ним сам. Тут можно и поторговаться.

– Кофе, вино, бренди, что-то еще?

Новый взрыв рева за стеной заставил их вздрогнуть, а меня прислушаться: что же там происходит? Удачный выпад, замечательная защита, чья-то победа?

– Кофе. Крупно помолотый, без сахара и всего остального, другой я не пью.

Пусть не настраиваются на долгий разговор: торга не будет. Но и без денег не уйду, причем они нужны незамедлительно.

Глава шестнадцатая

Я опаздывал. Часы на фронтоне местного театра показывали четверть седьмого, а извозчику предстояло еще преодолеть немалую часть города. Вначале пришлось задержаться в обществе двух этих господ. Самое простое было решить с деньгами. Я пил кофе, кстати, весьма недурственный на вкус, и, пряча улыбку, наблюдал за Савинором и Флависом: перед тем как озвучить гонорар, неплохо бы посовещаться. Особенно после моих слов: «Я не торгуюсь», – ведь торговаться можно по-разному.

Но как уйти им обоим? Понятно же, для чего они покинут кабинет, и правила приличия не позволяют. Попросить на какое-то время удалиться из кабинета Даниэля сарр Клименсе? Это наверняка означало бы – они меня больше не увидят. Ну а если предложенных ими денег мне покажется мало? Особенно после недавнего моего заявления? Когда Флавис наконец озвучил сумму гонорара и посмотрел на меня, как иногда выражаются – с некоторым замиранием сердца, осталось только повторить:

– Господа, я не торгуюсь.

– Так это согласие, господин сарр Клименсе?

– Да.

Тем более сумма устраивала меня полностью – беспокоиться в ближайшее время о средствах для существования не имеет ни малейшего смысла. Более того, хватит на проезд до Квандстора, а там, в свою очередь, не придется брать в долг у знакомых на оставшийся путь в столицу. Ну и о чем еще можно мечтать? Особенно учитывая, что, если бы вопрос решали мои представители, торг продолжался бы пусть неделю, и даже в таком случае ни за что не стать бы мне обеспеченным на всю жизнь человеком. И к чему тогда лишние трепыхания?

Затем настала пора контракта, где пришлось изменить несколько пунктов, ибо они показались немного расплывчатыми. Потом его переписали в двух экземплярах, я поставил подпись. Со стороны устроителей он удостоился печати на сургуче. Я счел его недостойным того, чтобы она появилась и с моей стороны, хотя мог бы. На навершии эфеса шпаги имеется изображение родового герба, которое с легкостью заменит печать. Собственно, оно там для этой цели. Сам герб довольно прост и представляет собой три короны, где средняя крупнее двух остальных и находится чуть выше их. Внизу два перекрещенных меча, и никакого девиза. Да и к чему? Либо ты живешь как положено, либо тебе не поможет ничто. Ни львов в обрамлении замысловатых орнаментов, ни чрезвычайно глубокомысленных изречений. Справедливости ради, оттиском я никогда не пользовался. Не находил причин: всегда достаточно было подписи, поскольку всем хорошо известно – если уж ее поставил, только смерть не позволит мне сдержать слово, как бы напыщенно ни прозвучало. Хотя нет, лгу, однажды пришлось. Оттиск появился на лбу господина по весьма веской причине: не люблю, когда о моем роде отзываются пренебрежительно. Как ехидно заметил пострадавшему мой лучший друг и всегдашний секундант Антуан сар Дигхтель: «Сдается мне, вы отныне являетесь чьей-то собственностью».

Когда с документами наконец было покончено, какое-то время пришлось позировать.

– Афиши будут расклеены по всему городу! – с торжеством заявил Марк Флавис.

– А что, одного текста недостаточно? – Позировать время от времени мне приходилось и раньше, но никогда прежде я не ждал окончания сеанса настолько нетерпеливо.

– Ну, в случае с самим сарр Клименсе!.. Как мы можем позволить себе другое? – Флавис то ли решил польстить мне, то ли искренне так считал.

– Господин сарр Клименсе, улыбнитесь, пожалуйста! – попросил художник. – Мне хотелось бы запечатлеть вас улыбающимся.

«Желаете распугать зрителей вместо того, чтобы обеспечить их явку?»

– Давайте обойдемся без нее, – только и оставалось сказать в ответ.