Волки с вершин Джамангры

– У вас есть с собой мелкие монетки?

– И много вам нужно?

Попроси она якобы в долг приличную сумму, вряд ли бы я сумел отказать.

– Не мне. Видите вон тот фонтан?

Он представлял собой гигантскую скульптурную композицию, где мифическое морское чудище изрыгало из пастей многочисленных голов мощные струи воды.

– Вижу. Красиво сделано. И что, мне нужно бросить в него монетку?

– Да. Но не просто бросить, а по-особенному.

– По-особенному – это как?

– Так, чтобы монетка удержалась в том месте, где сходятся все струи.

Я прикинул взглядом – высоковато, можно и не добросить.

– Разве получится? Чтобы она удержалась?

– Еще как! Но вы меня не дослушали. Если попадете точно в цель, струи на какое-то время исчезнут, и тогда самое время загадать желание.

– Какое именно?

– У вас их много?

В тот момент у меня было единственное желание, и связано оно было именно с ней. А вообще у меня их нет совсем, всегда без них обходился. Ведь те, о которых шла речь, не подразумевают чувство голода, жажды или стремление выспаться? Желание обязательно должно быть о чем-то глобальном. Или, во всяком случае, важном.

– Наверное, как у всех, – уклончиво ответил я.

– Ну тогда выберите из них самое желанное.

– Хорошо, так и сделаю.

Я с сомнением посмотрел туда, куда следовало кинуть монету. Возможно, и доброшу, но чтобы струи исчезли!..

– И у многих получалось оставить его без воды?

– Ни разу не видела, но вдруг вам повезет.

Монетка, выуженная наугад, была пусть и серебряной, но мелкого достоинства, которую не очень-то жалко было выбросить на ветер, вернее, на воду.

«Хотя ради твоих улыбок, Аннета, я готов разбрасываться и золотыми!» – Но конечно же промолчал.

– Кидайте!

И я не раздумывая кинул.

Поначалу ничего не происходило, на лице Аннеты промелькнула тень разочарования, когда струи воды начали быстро оседать, чтобы исчезнуть совсем.

– Загадывайте, Даниэль, загадывайте!

Я был бы и рад, но в голову ничего не приходило. Меж тем время шло, и его хватило бы, чтобы огласить целый список, причем с разъяснениями, чтобы тот, кто их исполняет, ничего не перепутал, а вода все не появлялась. Людей вокруг фонтана хватало, и поначалу они пораженно умолкли, но затем шум от их голосов начал нарастать все сильней и сильней.

– Эх, Аннета, заставили меня фонтан поломать! Ладно, пойдемте отсюда, иначе найдут виновника и заставят платить за ремонт.

И, взяв девушку за руку, потянул за собой. Что бы все это ни значило, а единственное, что приходило в голову, – фонтан поломался в самый неподходящий, а возможно, и подходящий момент, оказаться в центре внимания совсем не хотелось. Когда мы покидали площадь, фонтан по-прежнему был сух. Глядя на растерянное лицо Аннеты, мне так и хотелось погладить ее по волосам, настолько юной она сейчас выглядела.

– И куда мы теперь пойдем? – наконец спросила девушка.

– К следующему фонтану. – И зловеще добавил: – Монет у меня на все городские фонтаны хватит! На набережную, хочется посмотреть на море. Что-нибудь отведаем и капельку чего-нибудь выпьем. День был суматошным, хотелось бы отдохнуть.

– Далеко же нам придется идти! Может быть, где-нибудь поблизости найдется такое, что вас устроит?

– А мы и не пойдем, поедем.

И я, взметнув над собой руку, покрутил кистью: сегодня узнал – именно так в Клаундстоне подзывают извозчиков. Пролетка попалась такая, о которой и мечтал: с узким сиденьем, как и сама она: в некоторых улочках старой части города на иных и не протиснуться.

«Мальчишка ты еще, сарр Клименсе! – размышлял я, когда наши бедра соприкасались. – Или тебе снова стало пятнадцать и ты ждешь не дождешься, когда же это случится и ты станешь мужчиной?» Аннета молчала. То ли все еще под впечатлением, что в фонтане внезапно закончилась вода, то ли по иной причине.

Мы уселись за столиком так, чтобы я мог видеть море, Аннета напротив меня, и получилось воистину замечательно: две красоты. Я почти в открытую ею любовался, заставляя иной раз смущаться, когда вовремя не успевал спрятать взгляд. И еще думал о том, что, если наша встреча подстроена теми же силами, которые в последнее время не оставляют меня без внимания, все равно благодарен им бесконечно.

– Аннета, расскажите о себе.

Мне не столько хотелось узнать о ней, сколько слышать голос: для меня он звучал как музыка.

– О чем именно рассказать, Даниэль?

– Все. Что любите, что вам не нравится и даже что ненавидите. Кстати, Дом Вечности не боится в вашем лице конкуренции?

Все те якобы наделенные волшебными свойствами безделушки, которыми она торгует, – именно его прерогатива.

– А его в Клаундстоне и нет, – улыбнулась Аннета.

Принесли заказ, который я сделал на свой выбор, а затем заволновался: вдруг Аннета голодна? Тот представлял собой набор сладостей и конечно же вино. Не местное – из далекой Набамии.

Темное, как кожа ее обитателей, очень своеобразное, вино обладало замечательным свойством – подчеркивать вкус блюд, причем не важно каких.

– Ой, какое оно черное! Я и не знала, что такое бывает. Ни на что не похоже, но вкусно.