Волнолом

Шофёр притормозил у ворот. Охранник в волчьем треухе и туго перетянутом полушубке, приоткрыв дверцу, заглянул в экипаж. Вежливо кивнул Ольге — явно узнал. Спросил о чём-то на своём языке и, удовлетворившись ответом, отошёл в сторону. Ворота распахнулись бесшумно, мягко. Генрих на миг ощутил, как упругая сила вдавила его в сиденье. Тёмное пламя полыхнуло по сторонам; возник и сразу исчез запах прелых, подмёрзших листьев.

И Генрих понял, что впервые с рожденья покинул Девятиморье.

Вестибюль посольства, впрочем, не отличался экзотическим интерьером. Упомянутые Ольгой медведи тут не бродили — Генрих даже слегка разочаровался. Да и людей почти не было, только охранник с шашкой торчал у лестницы, а возле гардероба пожилой господин с бородкой неторопливо снимал пальто.

— Иван Игнатьевич! — окликнула Ольга. — Удачно мы вас застали.

— Оленька? — Господин обернулся, поцеловал ей ручку. — Вы, как всегда, прелестны. И да, я приехал за минуту до вас.

— Позвольте представить — Генрих фон Рау. Генрих, это Иван Игнатьевич Переяславцев, посол империи.

— Рад познакомиться, герр посол.

— Взаимно, герр фон Рау, взаимно. Мне доложили о вашей остроумной депеше. Она, разумеется, не могла не привлечь внимания. Особенно в свете вашего непосредственного участия в столь резонансном деле. И ваших личных контактов с руководством Третьего департамента.

— Ваша осведомлённость восхищает. И немного пугает.

— Ах, оставьте. Это всего лишь наша работа.

— И всё же я был весьма впечатлён, увидев Ольгу с чертополохом. Этот цветок — не из тех подробностей, о которых пишут в газетах.

— Мы, как вы понимаете, весьма интересовались ходом расследования. И сведения черпали… гм… не только из прессы. Цветок — это, если угодно, был тест для вас. Мы убедились, что вы действительно помните… Но давайте не будем утомлять вашу спутницу техническими подробностями. Оленька, я благодарю вас за помощь. Нам с герром фон Рау надо кое-что обсудить…

— Простите, герр посол, — сказал Генрих, — так сложилось, что участие Ольги оказалось несколько шире, чем она сама ожидала. Это моя вина. Я по дороге сюда воспользовался её талантами к светописи. И, так сказать, в процессе сообщил ей некоторые подробности. Возможно, вам стоит выслушать и её?

— Вот как? — Посол пожевал губами. — Она у нас вольная пташка, если вы мне позволите столь избитый поэтический оборот. Да, вольная. Поёт в своё удовольствие. Но помнит, что не все песни предназначены для посторонних ушей. Не так ли, Ольга Андреевна?

Та поморщилась и кивнула. Будто обжёгшись, легонько тряхнула пальцами, с которых сорвалась тёмная капля света. Похоже, татуировка у неё на ладони представляла собой не только дань моде. Генрих продолжил:

— Мне не даёт покоя один вопрос. Хочу прояснить его, герр посол, прежде чем мы приступим. Если вы знаете, как шло следствие, то и подозреваемая вам тоже известна…

— Сельма фон Минц? Которая теперь баронесса?

— Вот именно. То есть, вы в курсе, но не пытаетесь ничего предпринять. Почему?

— Боюсь, герр фон Рау, — вздохнул посол, — мой ответ не очень-то вам понравится.

Глава 7

— Что вы имеете в виду? — спросил Генрих.

— Позвольте, я уточню — каких действий вы от нас ждёте?

— Вы могли бы сообщить королю. Ему, полагаю, будет интересно узнать, что канцлера подменили, а советник воскрес из мёртвых.

— Герр фон Рау, — торжественно произнёс дипломат, — перестановки в органах исполнительной власти — внутреннее дело Девятиморья. Империя, уважая суверенитет королевства, не вмешивается в эти вопросы.

— Слушайте, герр посол, давайте начистоту. Нас ведь, надеюсь, никто не стенографирует? Не сочтите за бестактность, но в подобных играх ваша держава (как, впрочем, и наша, надо признать) никогда не отличалась повышенной щепетильностью. Иными словами, если бы вы видели какую-то выгоду, то, отбросив дипломатический пафос, тотчас рассказали бы королю обо всём…

Посол картинно развёл руками — ваша правда, мол, даже добавить нечего. Генрих, запнувшись, уставился на него:

— Так, погодите. Что получается? Раз ваше посольство молчит, значит, нынешнее положение дел вас устраивает? Ха, если так… А не вы ли, часом?..

— Ну-ну, продолжайте. Не мы ли, часом, всё это и затеяли? Уверяю вас, мы тут ни сном ни духом. Фройляйн фон Минц — то есть, простите, фрау фон Вальдхорн — прекрасно справилась в одиночку.

— Можно подумать, вы бы признались.

— Мой ответ прозвучал, герр фон Рау. Как к нему относиться — решайте сами. Напомню лишь, что это вы к нам пришли, а не наоборот.

— Господа, — заметила Ольга, — прошу прощения, что вклиниваюсь в вашу беседу, но раз уж вы меня не прогнали, то, может, объясните, в чём дело? И при чём тут баронесса фон Вальдхорн?

— Вы правы, Оленька. Обсудим всё по порядку.

Обмениваясь этими репликами, они поднялись по лестнице и прошли по широкому коридору. Толкнув дубовую дверь приёмной, хозяин кивнул секретарю, поднявшемуся из-за стола, и сказал:

— Серёжа, чайку нам организуйте. Ну и…

Он выразительно пошевелил пальцами. Секретарь склонил голову:

— Сию минуту, Иван Игнатьевич.

— Ждём.