Волнолом

Тьфу, не об этом следует думать! Надо искать, как отсюда выбраться. Всякие глупости вроде того, чтобы развалить стену с помощью дара, можно отбросить сразу — тут защита непробиваемая. Связаться с внешним миром нельзя — в домике нет ни телефона, ни подложки для светописи. Разве что через зеркало, но это работает только с Сельмой. Она этот трюк придумала и реализовала через чернильный свет, а Генрих лишь использует готовую схему.

Кстати, если ведьма до сих пор так умеет (откликается ведь на вызовы), значит, навыки она сохранила? Каким образом, интересно? Она в новом мире просто светская львица, а не фанатичка, потратившая годы на овладение светописью…

Ладно, об этом после. Насущный вопрос — что толку, если он снова вызовет Сельму? Попросит её позвонить генералу? Положим, она согласится. И что тогда? Даже если Генриха вытащат из посольства, он просто попадёт из одной клетки в другую — теперь-то генерал его не отпустит, пока не вытрясет все подробности.

Нет, это на крайний случай.

Думаем, ищем.

В дальнем углу двора Генрих обнаружил нечто вроде чёрного хода — неприметную дверь в ограде. Разумеется, тотчас её подёргал. Разумеется, она не открылась, лишь предостерегающе мигнули насечки.

Он прикинул на глаз высоту стены — футов пятнадцать, пожалуй, будет. Не перелезешь. Да и не в той он форме, чтобы решиться на такой обезьяний подвиг. Отрастил брюшко за последние годы, наел жирок. «Кабан упитанный», как изволила выразиться Ольга Андреевна.

Высоко над гребнем стены в чистом небе плыл рейсовый дирижабль — продолговатый и лиловый, как баклажан. Двигаясь с юго-запада, он держал курс на причальный порт, лежащий на окраине города. Генрих позавидовал пассажирам — им-то любые заборы и ограждения кажутся с высоты, наверно, игрушечными.

В районе гондолы что-то сверкнуло, будто брызнули светящиеся чернила.

Генрих всмотрелся, приложив ладонь козырьком. Да, похоже на сбой с технической светописью, которую применяют для усиления двигателя. Ещё и над жилыми кварталами. Ну, упасть-то он, понятно, не упадёт, но зрелище всё равно неприятное.

Воздушный гигант, казалось, растерялся и позабыл, куда лететь дальше. Постепенно отклоняясь от курса, дрейфовал, как раненый дельфин на волнах. Боковой ветер сносил его к центру города. Ещё немного, прикинул Генрих, и эта туша пройдёт прямо над посольством.

Значит, двигатель совсем отказал.

Гондола продолжала истекать тёмным светом. Оставалось надеяться, что среди пассажиров нет никого, кто владел бы чернильным зрением, и этот фейерверк не вызовет паники на борту. Сядут тихонько где-нибудь за городом, в поле. Устроят скандал, чтобы деньги за билеты вернули…

Чувствуя приближение незваного гостя, ограда дипмиссии, напичканная защитными формулами, заискрила. Между ней и гондолой проскочила ветвистая чернильная молния, и Генриха едва не стошнило от гнилостной вони, накрывшей двор. Насечки на стене ошеломлённо вспыхнули — и погасли.

Разум ещё не успел осмыслить увиденное, а инстинкты уже сработали. Генрих метнулся к двери, толкнул — она податливо распахнулась.

Не веря в свою удачу, он выскочил в переулок и захлопнул дверь за собой. А через миг охранный периметр восстановился и засиял с утроенной силой, будто оправдываясь за секундную слабость. Языки чернильного света облизывали стену по всей длине, проверяя на наличие повреждений.

Для воздушного судна контакт тоже не прошёл без последствий. Выглядело всё так, будто кто-то дунул в тёмный костёр: сполохи, встрепенувшись, перекинулись с гондолы на сигарообразный резервуар, наполненный водородом.

Генрих с беспокойством подумал, что это уже чревато — размываются противопожарные знаки на оболочке. И если вдруг нарушится герметичность, то достаточно одной случайной искры…

Будто уловив его мысль, обшивка лопнула у хвоста, и в прореху рванулось пламя — уже не чернильное, а живое, слепяще-яркое. Шкура гиганта мгновенно вспыхнула, обнажая стальные ребра. Дирижабль стал терять высоту — словно нелепая медлительная комета он, сопровождаемый многоголосым воплем, заваливался куда-то к Прейгаре.

Генрих, миновав перекрёсток, побежал по улице в ту же сторону, и вместе с ним бежали другие люди, придерживая шляпы и вытягивая шеи вперёд, чтобы не пропустить момента, когда корабль рухнет на землю.

Где-то на соседней улице зазвенел брандмейстерский колокол, и этот звук немного отрезвил Генриха. В самом деле, куда его понесло? Помочь всё равно не сможет. Дирижабль уже довольно далеко от посольства. И пожарные, и полиция успеют к месту падения раньше, а он, Генрих, просто увязнет в толпе зевак.

Отойдя к стене ближайшего дома, он увидел, как скелет корабля, объятый огнём, скрылся за частоколом крыш — кажется, всё же дотянул до реки. Лишь бы только упал на берег, а не на лёд, чтобы не провалиться под воду. Может, пассажиры спасутся — у гондолы есть аварийная световая защита специально для таких случаев.

Вот уж действительно — страх небесный!